Кризисное обществоведение. Часть 2
Шрифт:
В 1993 году в ИАЭ была издана небольшая, популярно написанная книга Дж. Шарпа «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения» [151]. Это учебное пособие для подготовки активистов «бархатных» и «цветных» революций и руководство по их проведению. Оно было выложено на сайте ИАЭ, переведено на множество языков и было широко доступно во время подготовки всех известных «цветных» революций и обучения активистов будущих акций.
Конечно, все революции и вообще все попытки борьбы с властью, в том числе в их насильственной фазе, всегда содержали и «бархатную» составляющую, использовали методы ненасильственного давления на власть. Этот опыт изучался, арсенал методов постоянно расширялся. Дж. Шарп пишет: «Подобно вооруженным силам, политическое неповиновение может быть использовано в различных целях, от создания условий для мирного
Пожалуй, самое крупное применение методов неповиновения в XX веке — успешная стратегия партии Индийский национальный конгресс по ненасильственному освобождению Индии от колониальной зависимости. Множеством «малых дел и слов» партия завоевала прочную культурную гегемонию в массе населения. Колониальная администрация и проанглийская элита были бессильны что-либо противопоставить — они утратили необходимый минимум согласия масс на поддержание прежнего порядка.
Технология «бархатных» революций использует слабость государств, в которых проведена «демократизация» и декларирована свобода слова и собраний. Здесь в умы работников правоохранительных органов внедрена идея о недопустимости насилия по отношению к тем, кто не совершает насильственной агрессии — даже если допускает «мягкие» правонарушения. Эта неполноценность государственности была заложена, как программа-вирус, в механизм власти всех стран переходного типа, в которых правящий слой впал в соблазн быть принятым в глобальную элиту «мирового сообщества».
Во всех таких странах была проведена перестройка — отказ от греха «тоталитаризма» в политической сфере и отказ от греха «огосударствления» в сфере экономики. В этот период и производятся революции из серии «бархатных». На втором витке этого перехода производится, там где надо, замена «посттолитарной» власти (например, постсоветской) на властную команду из уже специально выращенного элитарного круга — как это произошло при смене Шеварднадзе на Саакашвили или Кучмы на Ющенко.
Понятно, что уязвимыми в отношении «бархатных» и «оранжевых» революций являются государства с ущербным суверенитетом. Это те режимы, которые по разным причинам вынуждены сверять свои действия с тем, «что скажут в Вашингтоне». Напротив, реально независимые государства нечувствительны к таким технологиям. Скажем, «оранжевая революция» невозможна в США или Китае, поскольку там полиция разгоняет незаконные митинги и шествия вне зависимости и от поведения их участников, и от реакции «мировой общественности». Если государство способно противостоять «ненасилию», то спектакль попросту закрывается или переводится в категорию «гуманитарных интервенций». Так это было при бомбардировках Югославии, в тотальной информационной, авиаракетной и наземной войне против Ливии.
В Белоруссии к демонстрантам применяли более или менее вежливое насилие за факт выхода за пределы отведенного им пространства, а в случае их насильственных действий привлекали к судебной ответственности. Здесь попытка «оранжевой» революции превратилась в позиционную войну — информационную, дипломатическую и экономическую.
Вот пример Кубы. В 1995 году, в очень трудный для нее момент — в блокаде и при мгновенной утрате источников обеспечения в бывшем социалистическом лагере, при реальном голоде населения — США попытались организовать там «народные волнения» и послали из Майами самолеты разбрасывать листовки над Гаваной. Эти самолеты после всех предусмотренных действий и требований приземлиться были сбиты кубинскими истребителями над территориториальными водами. А когда в Майами была организована целая флотилия яхт и катеров «возлагать венки» в море, Куба предупредила, что вся эта флотилия будет потоплена. Все это было в рамках международного права — и Мадлен Олбрайт в ООН дала задний ход. 51 Эту возможность и Белоруссия, и Куба имели потому, что их властная верхушка действовала исходя из обязанностей государства перед своим народом, а не исходя из теневых договоренностей о врастании этой самой «верхушки» в глобальную элиту.
51
Были представлены даже полетные документы, которые доказывали участие властей США в организации этих провокационных полетов над Гаваной и множественный характер этих провокаций. Раздобыть эти документы в ведомстве Флориды стоило пяти молодым кубинцам пожизненного заключения в США.
Ненасильственный характер действий «революционеров» не только обессиливает государственный аппарат, но и раскалывает общество. Если власть отвечает насилием, то слишком большая часть общества начинает сочувствовать противнику, и этот опасный для государства процесс приходится тормозить, неся большие издержки. Если власть, стараясь не войти в конфликт с США и НАТО, не подавляет незаконные вооруженные группы, терроризирующие лояльное население, легитимность такой власти также падает.
Показательна история перестройки в СССР, которая в Москве и столицах прибалтийских республик велась по канонам «бархатных» революций. Здесь прилагались специальные усилия к тому, чтобы спровоцировать армию и милицию на насильственные действия против «революционеров». Спровоцировать не удавалось, т.к. дисциплина в силовых структурах была еще очень строгой. Насильственные действия «военщины» пришлось организовать самой власти.
Так был устроен «путч» в Вильнюсе в январе 1991 года. По такому же сценарию, хотя и с гибелью от несчастных случаев троих юношей (а также министра внутренних дел СССР Пуго с женой в результате имитации «самоубийства»), был проведен «путч ГКЧП» в Москве в августе 1991 г. В первые дни эйфории после «ликвидации путча» видный публицист А. Бовин сказал, перефразируя Вольтера: «Если бы этого путча не было, его следовало бы выдумать!». Горбачев также выразил удовлетворение: «Все завалы с нашего пути сметены!».
Когда процесс свержения власти посредством «бархатной» революции вступает в решающую стадию, удержать толпу в рамках ненасильственных действий оказывается важной и очень непростой задачей. В учебном пособии Дж. Шарпа сказано: «Поскольку ненасильственная борьба и насилие осуществляются принципиально различными способами, даже ограниченное насильственное сопротивление в ходе кампании политического неповиновения будет вредным, так как сдвинет борьбу в область, в которой диктаторы имеют подавляющее преимущество (вооружения). Дисциплина ненасильственных действий является ключом к успеху и должна поддерживаться, несмотря на провокации и жестокости диктаторов и их агентов».
В действительности на последних этапах такая революция становится все менее «бархатной». Иногда этот «небархатный» характер становится главенствующим. В редких случаях, наоборот, контролируемые насильственные действия спецслужб служат лишь запалом, провоцирующим «оранжевую» толпу, осуществляющую запланированный государственный переворот, как это было в свержении Чаушеску в Румынии в 1989 году, а затем и в ликвидации советской государственности в 1991 году («путч августа 1991 года»).
В целом речь идет о мощных политических технологиях нового, нам малоизвестного типа. Чтобы противостоять этим технологиям, нужны срочные усилия в изучении философии и культуры постмодерна, а также практического исполнения уже произведенных «цветных» революций, как удачных, так и сорванных.
Лекция 20
Управление развитием: предвидение будущего
Способность предвидеть будущее, т. е. строить его образ в сознании (воображение) — свойство разумного человека. Без предвидения нет проектирования будущего, а значит, и строительства новых социальных форм. Без этого строительства общество не может существовать в меняющемся мире.
Прежде чем сделать шаг, человек представляет себе его последствия, строит в сознании образ будущего — сначала ближайшего. Если этот шаг порождает цепную реакцию последствий (как переход через Рубикон), временной диапазон предвидения увеличивается. Если человек мыслит о времени в категориях Страшного суда (например, как вселенской пролетарской революции или «конца истории» в виде всеобщей победы демократии), то его диапазон предвидения отдаляется до горизонта — той линии, где кончается этот мир и начинается какое-то Царство добра. Во всех случаях производится одна и та же мыслительная операция — создание образа будущего.