Кролик вернулся

Апдайк Джон

Кролик спрашивает у пожарных:

— Неужели она не подошла бы к окну?

Пожарный, пожилой низенький человечек с кустистыми бровями и длинными желтыми зубами, произносит, обдумывая свои слова:

— Если девушка там спала, дым мог проникнуть к ней до того, как она проснулась. Люди не понимают, какой смертельный яд этот дым. Гибнут больше от дыма, чем от огня. — Он спрашивает Нельсона: — Без глупостей, сынок, если мы тебя отпустим, ладно? Веди себя как взрослый, а мы пошлем сейчас туда людей по лестнице.

Один из пожарных, похожий со спины на жука, рубит входную дверь. Стекло вылетает из трех окошечек и, звеня, разбивается

на каменном полу. Другой пожарный появляется с другой стороны крыши и топором прорубает дыру над верхним коридором, примерно в том месте, где дверь в спальню Нельсона. Что-то невидимое заставляет его отшатнуться. Из дыры вырывается фиолетовое пламя. Канонада водных струй отбрасывает его назад за гребень крыши.

— Они не то делают, пап, — стонет Нельсон. — Они не идут к ней. Я знаю, где она, а они не идут к ней, пап! — И голос мальчишки обрывается.

Кролик протягивает к нему руку, хочет обнять, но он отскакивает и прячет лицо. Затылок его под волосами кажется мягким, как перезрелый фрукт.

Кролик успокаивает сына:

— Ушлый наверняка бы ее вытащил.

— Да не станет он это делать, пап. Ему все равно. — И голова мальчишки выворачивается из-под его руки.

К ним подходит полисмен.

— Вы — Энгстром?

Он из полицейских нового типа — образованный на вид, с острым носом, гладко выбритым подбородком и бачками неподобающей, по мнению Кролика, длины.

— Да.

Полисмен вытаскивает блокнот.

— Сколько народу тут проживало?

— Четверо. Мы с сыном...

— Имя?

— Нельсон.

— Второе имя, инициал?

— «Ф» от Фредерика.

Полисмен пишет медленно и говорит так тихо, что Кролик с трудом слышит его из-за перешептываний толпы, треска огня и грохота воды. Гарри приходится переспросить:

— Что?

Полисмен повторяет:

— Имя матери?

— Дженис. Она здесь не живет. Она живет в Бруэре.

— Адрес?

Гарри помнит адрес Ставроса, но дает другой:

— Связываться через Фредерика Спрингера, Маунт-Джадж, Джозеф-стрит, восемьдесят девять.

— А кто эта девушка, о которой упоминал парень?

— Джилл Пендлтон из Стонингтона, штат Коннектикут. Точного адреса я не знаю.

— Возраст?

— Восемнадцать-девятнадцать.

— Родственница?

— Нет.

Полисмену требуется немало времени, чтобы записать его ответ. Что-то происходит с углом крыши — шум толпы возрастает, и в свете прожекторов видно, как спускается лестница.

Кролик добавляет:

— Четвертым человеком был негр, мы звали его Ушлый. Уш-лый.

— Черный мужчина?

— Да.

— Фамилия?

— Не знаю. Возможно, Фарнсуорт.

— Пожалуйста, скажите по буквам.

Кролик произносит фамилию по буквам и поясняет:

— Он жил тут временно.

Полисмен поднимает взгляд на горящий дом, потом снова переводит его на владельца.

— Что это у вас тут было — коммуна?

— Господи, нет. Послушайте: я консерватор, я голосовал за Хьюберта Хамфри.

Полисмен внимательно оглядывает дом.

— А может этот черный все еще быть там?

— Не думаю. Ведь это он мне позвонил, похоже, из телефонной будки.

— Он что, сказал, что поджег дом?

— Нет, он не сказал даже, что начался пожар, просто сказал, что дело худо. Дважды повторил слово «худо».

— Дело худо, — записывает полицейский и закрывает блокнот. — Нам потребуется позже провести еще допрос.

Огонь пожара окрашивает

в персиковый цвет эмблему на его фуражке. Угол крыши над спальней рухнул; телевизионная антенна, которую они дважды настраивали и удлиняли, чтобы прогнать призраков, порожденных соседскими приемниками, накреняется, охваченная пламенем, и медленно опускается вниз, словно скелет дерева, которое проволокой или скобами все еще привязано к корням. Вода водопадом устремляется туда, где была спальня. Оттуда вырывается желтый дым, золотисто-серый, жирный, как сахарная глазурь, выползающая у кондитера между пальцев.

Полицейский небрежно бросает:

— Если там кто-то остался, то он еще полчаса назад испекся.

В двух шагах от них Нельсон сгибается пополам — его рвет. Кролик подходит к нему, и парнишка разрешает отцу обнять себя. Кролик держит сына за плечи — ощущение такое, будто он пытается вытащить из воды рыбу, которая хочет уйти в глубину, которой необходимо нырнуть обратно, иначе она умрет. Отец отбрасывает волосы со щек мальчишки, чтобы они не испачкались в блевотине; одной рукой он закручивает их в женский узел на жарком нежном затылке сына.

— Нелли, я уверен, что она выбралась. И она далеко. Она в безопасности и где-то далеко.

Мальчишка отрицательно качает головой и снова выплевывает блевотину; Гарри довольно долго держит его одной рукой за волосы, другой обхватив за грудь. Он держит сына, чтобы тот не потонул. Стоит Гарри отпустить его — и они оба потонут. Тело сына становится тяжелое, оно словно плывет против течения, которое с силой Юпитера тащит его, а удерживают его на поверхности лишь подпорки, которые в любой момент могут рухнуть. Полисмены и зрители видят, как он сражается с Нельсоном, но не вмешиваются. Наконец к ним подходит полисмен — не тот, кто снимал у него показания, — и с присущим местным пенсильванским немцам спокойствием спрашивает:

— Может, вызвать машину, чтобы отвезти куда-нибудь парнишку? У него нет в наших краях дедушки с бабушкой?

— Целых четверо, — отвечает Кролик. — Пожалуй, ему лучше поехать к его матери.

— Нет! — кричит Нельсон и, вырвавшись из рук отца, смотрит на обоих. — Ты не заставишь меня уехать, пока мы не узнаем, где Джилл.

Лицо его блестит от слез, но в нем нет безумия, и следующий час он проводит, стоя рядом с отцом.

Пламя постепенно сникает, часть дома, где находится гостиная, спасена от огня. Внутренность кухни напоминает сад, источающий разноцветный дым: пластик, винил, нейлон, линолеум — все они горят по-разному, возвращая свои распадающиеся составные части земле и воздуху. Пожарные заливают водой обгорелые обломки и производят обход выжранных пожаром внутренностей дома. Вот окна на верхнем этаже освещаются изнутри карманными фонарями, а теперь на нижнем. Точно светлячки внутри черепа. А толпа продолжает ждать, удерживаемая запахом смерти, который несет с собой пожар. По чьему-то сигналу, которого Кролик не заметил, вызывают «скорую помощь» — она приезжает под вой своей сирены. Малиновые огни отбивают чечетку на ее крыше. Нечто странное — зеленый резиновый мешок или полотнище — вносят в дом, а потом выносят трое мрачных мужчин в комбинезонах. Бесформенный тюк вносят в карету «скорой помощи», дверцы ее закрываются с мягким стуком, какой производят лишь очень дорогие автомобили, снова раздается вздох сирены, и карета отчаливает. После этого толпа редеет. Темноту заполняют звуки включаемых моторов и рев отъезжающих машин.