Кроманьонец
Шрифт:
Посидели тогда хорошо и мои прожекты пришлись пастухам по душе. С утра Утаре показала женщинам нашу зимнюю одежду, а Уро сам пришел, спросил, когда за камнями пойдем?..
Глава 24
Мы были голодные и усталые. Я сплевывал на серые камни черную слюну, мечтал о глотке воды, терпел, ставший невыносимым жар от угольных и плавильных ям. Мерцали дни, один за другим проносились то облаками
Усталость меньше всего вдохновляет на то, чтобы что-то тут же предпринять, скорее призывает оставить все как есть, но с нами все происходило не так. Чем сильнее мы уставали, тем яростнее брались за дело: двенадцать серых, покрытых шлаками и кратерами выплавленных из руды латунных лепешек подогревали не только мой энтузиазм. Уро и Тун тоже не жаловались, хоть и пришлось им поначалу тяжелее, чем мне...
То утро было поздним. Когда, проснувшись, я вышел из дома, уже провалились слои облаков, небо тронулось голубой акварелью с лимонными отсветами солнца. А Уро уже ждал меня. Как долго, не знаю; спал я крепко и проснулся сам. Вышел, взглянул на небо, а только потом увидел сидящего на корточках неподалеку от входа верзилу. Заметив мой взгляд, он спросил:
– Лоло, когда за камнями пойдем?
Его голос звучал тихо и смиренно. Он спрашивал, как ребенок, захотевший вдруг сходить в кинотеатр, зная, что мама или папа ему этого не обещали. И хоть были у меня на ближайшие дни другие планы, услышав вопрос от того, кто еще вчера смущал меня, кого в глубине души побаивался, я их поменял.
– Сегодня уйдем. Ты согласен?
Пастух поднялся и кивнул. Ни говоря больше, ни слова, побежал к своему дому.
Мои сборы были не долгими. Я поговорил с Утаре, объяснил ей, что в горах пробуду долго: много руды не принести, лучше выплавить бронзу там, на сколько, долго, тогда еще сам не представлял. Подозвал Туро, увидел его идущим к реке, попросил мальчика поиграть с волчицами (лучше им тут остаться). Он, конечно, расстроился, узнав, что со мной не пойдет, но и ему я смог объяснить - охранять женщин и стадо не менее важно и почетно. Взяв топор, нож, колчан и пару корзин, в одну из которых сложил наконечники, каменный топорик, веревку, пару небольших кремней и немного еды, накинул на плечи плащ и пошел к дому пастухов.
Ждал там не долго. Уро и Тун не обременили мозги размышлениями, что взять с собой в дорогу? Вышли ко мне с оружием - копьями в руках и топорами на поясах, да с тюками за спинами. Посоветовал им прихватить еще и корзины.
Шли быстро и, молча. Лишь к вечеру остановились у воды. Темнели вокруг силуэты низких березок, шумел камыш, а водичка в озерце показалась вкусной и очень холодной. Распалили костерок, улеглись рядом на шкурах, Быстро расправившись с моими припасами, завели разговор. В начале, Уро вопрос задал:
– Лоло, сделаешь мне большой нож?
– руками он отмерил сантиметров двадцать-двадцать пять.
– Сделаю,- ответил я, намереваясь тут же уснуть.
– А мне?
– поспешил спросить, чтобы не остаться без ножа Туро.
– И тебе сделаю. Вы пошли со мной только, чтобы ножи получить?
Спросил я их так, на всякий случай, из вредности. Признаю, что вопрос - скорее был старческим ворчанием. Но они снова смогли меня удивить, заявив, что мол, ничего подобного! Оказалось, что я знаю, что делать, а они - нет. Поэтому все племя решило делать, как я говорю! Беседа на эту тему мне показалась перспективной. Не потому, что тешила самолюбие, повод появился узнать пастухов поближе: чем живут, о чем мечтают? С этого вопроса я и начал нашу беседу:
– Уро, если найдем правильные камни, нож я тебе сделаю. Ответь мне, кроме ножа, чего бы ты еще хотел, о чем, может быть, мечтал? Понимаешь?
Он кивнул, но с ответом не спешил. Я терпеливо ждал. Спать расхотелось. Прошло, может, пять минут, а, может, и больше, когда Уро расправив могучие плечи, заговорил:
– Нож нужен. Еда нужна, женщины... Работать не хочу! От работы все мы быстро уходим к предкам...
Тун соглашаясь, энергично закивал, а я не в силах сдержать смех, расхохотался: ведь ничего не изменилось! В смысле - не изменится ни завтра, ни потом, в будущем. Там, кто-то остроумно заметил: "От работы кони дохнут..."
Пастухи от моего смеха сникли. Действительно, чего смешного в желании хорошо жить? Есть, пить и "кексом" заниматься. Моя милая в будущем, когда кровь еще бурлила, так деликатно интересовалась: "Игореша, а сегодня кекс будет? Ты планируешь?"
Кекса в этой жизни хватало...
Но что ответить им, как? Чтобы прониклись они предназначением: Человек - звучит гордо! Нет, иначе, вроде смысла в жизни, судьбы, будто заключающихся в том, чтобы находить и сохранять гармонию между всем ужасом человеческого бытия и чудом того, что мы называем - быть Человеком!
– Не обижайтесь на меня, - я старался говорить душевно, искренне, - Как думаете, зачем я, имея такую, как вы хотите жизнь, все бросил и ушел, чтобы найти вас? Зачем, не имея своих коз, помогал заготовить для ваших корм на зиму? Почему сейчас я тут, а не в своем доме с Утаре?..
Мы говорили долго. Робкие ответы на мои вопросы, поначалу граничащие с абсурдом (тебе надо) все же в чем-то оказывались верны. Так постепенно, выяснив, а мне зачем? Мы пришли к пониманию важных правил: работа дает больше благ, возможностей и удовольствия; работать для благополучия племени почетно и приятно; кто не работает - тот не ест!
Так прозвучали первые строки правил от Лоло. И Уро и Тун приняли их. Чуть позже их соплеменники и даже дети.
***
У подножия гор мы свернули на север. Шли еще пол дня, пока Уро не привел нас к ущелью. Я сразу заметил гигантские осыпи. Мой проводник, едва мы подошли к ним, остановился и заявил, что правильные камни он нашел тут.
Конечно! Наверное, именно здесь будут находиться шахты, истощившиеся в эпоху Древнего Рима. Я подобрал серый, с желтыми и зелеными вкраплениями камешек размером с фасоль и возрадовался: можно пробовать плавить, не дробя руду!
Осталось решить, где остановиться, разбить лагерь? Ближе к руднику или лесу? Рассуждал я просто: четыре корзины руды в одну большую плавильную яму, выкопать которую тут проблематично, а нажечь угля придется куда больше, чем мне уже приходилось. Следовательно, лагерем станем ближе к лесу и воде. Поделился мыслями с мужчинами. Тун заявил, что знает подходящее место. Пошли за ним. Когда отмахали от рудника километров пять, мне стало грустно. Впрочем, ходку в день здоровяки должны осилить, а, следовательно - ничего страшного не случилось.