Кроме меня, кроме неё
Шрифт:
– Вообще, – запыхавшись, говорит Иринка, – это очень личное. Но я обещаю сообщить, если это случится, раз тебе так любопытно.
Какая она у меня классная! Мне очень повезло с сестрой. А кеды я все-таки поставила на обувную полку. Правда, носки так и не убрала…
Первый раз у меня такое ощущение, что школьный субботний день – это мрак. Начальные классы отдыхают, старшеклассники отсутствуют по причине курсов. Раньше опустевшие коридоры приносили облегчение. Можно было спокойно передвигаться от кабинета к кабинету, не боясь случайных
Хорошо, что Машка наконец-то выздоровела. Мы с ней общаемся только в школе, потому что, выйдя за ее пределы, расходимся в противоположные стороны. Городок, конечно, у нас небольшой, и, если бы мы захотели, могли бы дружить и вне учебной жизни. Но, видно, ни у меня, ни у нее нет такого желания.
Зато после уроков мы долго сидим в столовой, пьем по двадцатому стакану чай, отщипывая маленькие кусочки от одной-единственной «Подмосковной» плюшки, купленной на двоих, и молчим о том о сем.
Домой я иду очень медленно. А куда спешить? Родители дома.
Никогда не замечала до этого дня, как красив осенний парк. А тут надо же – раскрылись глаза! Захотелось даже собрать все эти разноцветные кленовые листья в большой ворох и подкинуть вверх, искупаться с головой в этом фееричном листопаде. Или, как тот мальчуган в джинсовом комбинезоне и смешной шапке с ушками, поваляться прямо на земле в желто-красной россыпи листьев.
Дома все как обычно. Мама на кухне что-то варит, папа перед телевизором. Посмотришь на них и страшно становится: неужели такой жизненный тухляк ждет меня через десяток лет? Даже думать не хочется…
Скидываю верхнюю одежду в коридоре куда придется. Многолетняя привычка. Иду в комнату и сажусь за ноутбук. Вначале просто так шарю по Всемирной паутине, не зная, куда податься. А потом вспоминаю, что давно не заходила на свою страницу в социальных сетях. Да просто мне нечего там делать! В друзьях Машка, Иринка и еще парочка малознакомых мне дальних родственников.
Кто-то в друзья просится. Интересно… Не открываю, пытаюсь угадать. Вот что за странность у меня такая: тянуть резину везде, где только можно?
Ася! И тут нарисовалась! А я уже и забыть о ней успела. И фотка такая… не для учителя, в общем. Даже интересно, кто у нее в друзьях из наших есть? Коломенцев, Стрельцов, Потапова… Носов? Удивил! Нет, даже больше – шокировал! Та-ак… Катенька, Машка… Да тут же все наши! Кроме меня. А вот Иринка. Ну что ж, ожидаемо. Славик? Вот это уже перегиб! Еще какие-то лица, вроде видела их у Иринки на фотографиях. Одноклассники, наверное. Ах, ах! И Иван Сергеевич во френдах! Историка решила тоже к себе поближе приманить? Губа не дура! Он ведь молодой, красивый, умный… Никита? Никита…
Открываю его профиль и тут же закрываю, как будто могу оставить какие-то улики. Сижу, уставившись на свою аватарку, где вместо фотографии – картинка, с которой на меня смотрит серый грустный кот. И жила ведь так несколько лет не парясь. Какое убожество!
Листаю свои фотографии, критически перескакивая из папки в папку. Ни одной нормальной! Вот эта ничего, но мне тут лет тринадцать. Не пойдет. Может, Иринку попросить сфотографировать меня для авы? Нет. Что она подумает? Лучше сама.
Только настроилась, надела свою самую нормальную футболку, волосы зачесала, чтобы лоб открытый был – мне так больше идет, – стук в комнату. Мама.
– Мариш, чем занимаешься? Не поможешь мне пельмешки налепить?
Фу-ты! Пельмешки. Хоть вегетарианкой становись. Вечно какой-нибудь пельмешек, когда не просят, влезет.
– Сейчас приду, – покорно отвечаю и закрываю свою страницу.
А если за это время кто-нибудь решит ко мне в гости зайти, а там кот? Да кто решит-то? Сто лет никому не нужна была. И вот это странное предчувствие Нострадамуса: обязательно кто-нибудь заглянет. Только бы не он…
– Я не поняла: ты чего не собираешься? – спрашивает Иринка, натягивая узкие джинсы. Точнее сказать, пыжась изо всех сил.
– Куда это? – искренне удивляюсь и пытаюсь прокрутить в голове все последние события: может, вылетело что-то из головы?
– Как – куда? А кто меня последние дни про гулянки выспрашивает? Передумала?
Передумала? Честно сказать, я вообще об этом не думала. Ну, приду я, и что? Хорошо, если просто не заметят. А если заметят и смеяться начнут?
– А кто будет? – почему-то робко спрашиваю я.
– Я тебя познакомлю со всеми, не переживай, если вдруг кого-то не знаешь.
Легко сказать: не переживай! И тут с моего языка срывается против воли:
– А Машку можно с собой взять?
Иринка даже джинсы натягивать перестала и уставилась на меня.
– Ладно, ладно! – киваю я, понимая, что Машка все равно никогда не согласится на такую авантюру. – Признаюсь: глупость сморозила.
– Так одевайся. Или ты собралась прямо в пижаме идти?
Пижаме? Да это моя самая любимая футболка! А я в ней еще на аву фотографироваться собиралась.
Славик трезвонит в дверь. Значит, уже семь. Слышу, мама открыла:
– Проходите, проходите.
Опять вдвоем? Сладкая парочка! И ведь проходят, хоть бы что! Мне вообще всегда казалось, что парень у подъезда ждать должен, сообщая по мобильнику, что уже пришел.
Черт! О чем я думаю? Иринка такая куколка! Реснички подкрасила, волосы распустила. Даже небрежно намотанный поверх пальто шарф смотрится как-то интересно. А я? Выйду сейчас такая… баба рязанская. Не пойду! Никуда не пойду! И Никита еще этот…
– Марин, – шумит уже откуда-то из коридора Иринка, – долго ждать будем?
Выходить страшно, я ж все еще в той самой «любимой» футболке. Кричать отсюда – позориться только. Быстро набираю ей эсэмэску: «Я не пойду. У меня проблемка. Потом объясню. Идите».