Кромешная ночь
Шрифт:
Но до такой степени напиться я не сумел. Все ж таки это слишком легкий выход: кое-какая слабая надежда у меня еще теплилась.
Надо было по-прежнему ждать и надеяться и наблюдать за тем, как тает, тает то, что от меня еще остается.
То, как я заваливаюсь в пропасть, казалось просто невозможным. Это надо же, чтобы столь многое пошло наперекос за такое короткое время! Наверное, я слишком долго шел по краю, так что даже слабенького дуновения оказалось достаточно, чтобы я заскользил вниз.
И
Н-да…
Неделю как-то прожили. Вновь наступило воскресенье, захотелось пойти в церковь, опять увидеть миссис Саммерс, но сделать это я заставить себя не смог. Стал думать почему —почему мне хочется польстить ей, увидеть, как ее лицо просветлеет… но все, до чего я смог додуматься, это что я, видимо, ловлю ее на тот же крючочек, что и миссис Филдс.
Почти весь день я провел в пекарне — не только свою смену, а целый день. В итоге я пробыл там дольше Кендала, а уж его пересидеть — это надо очень постараться.
В конце концов пробило десять вечера, причем уже часа два мне было нечего делать, и я только слонялся из угла в угол. Так что, когда Кендал предложил скручиваться, никаких возражений я выдумать не смог.
Я принял душ и переоделся. Домой пошли вместе.
Он сказал, что я делаю успехи.
— Если что, смогу дать о вас самый лучший отзыв, мистер Бигелоу, — сказал он.
— Классно, — сказал я.
— Как, кстати, ваши занятия? Ничего? А то, может, помочь чем-нибудь? Все ж таки мы не должны забывать, что здешняя ваша карьера носит сугубо вспомогательный характер. Если работа мешает учебе, то есть главной причине вашего пребывания здесь, тогда лучше уж…
— Я понимаю, — сказал я.
Мы распрощались, и я ушел к себе.
Проснулся через пару часов, когда в кровать забралась Фэй.
Сняла халатик и вся ко мне тесно прижалась — теплая, мягкая и ароматная.
Из-за портьеры пробивался слабенький лучик луны. Падал на подушку, давая возможность видеть ее глаза. В которых, как я ни пытался, прочесть не сумел ни зги. Что ж, это тоже кое о чем говорило.
Я знал, что она вот-вот с чем-то выступит.
— Карл, — сказала она. — Мне надо с тобой поговорить.
— Да?
— Насчет Джейка. Он… он собирается на время процесса сесть в тюрьму.
У меня внутри все сплющилось, будто я получил кулаком в под дых. Потом я издал смешок и говорю:
— Шутишь!
Она покатала головой по подушке.
— Чистая правда, зая. Если он, конечно, мне правду сказал. Это как — очень плохо?
— Плохо, — сказал я. — Это очень плохо.
— Я не говорю, что он намерен смыться прямо сейчас. Сегодня он впервые об этом заговорил, но, судя по тому, насколько тюрьма ему ненавистна,
— Но почему, — спросил я, — почему он это вдруг надумал?
— Господи! Да откуда ж я знаю, зайка!
— Ты говорила, будто он тюрьму не переносит. Говорила, что никогда по доброй воле туда не вернется. Дескать, он знает, что это вовсе ничего не изменит.
— Ну, так и ты мне говорил то же самое. Помнишь? — Она лениво завыгибалась под одеялом. — Почеши мне спинку, а, зая? Ну, там, ты знаешь где. Пониже.
Чесать ее я не стал. В тот момент, если бы я за ее шкуру взялся, то всю бы с нее так и спустил.
— Фэй, — сказал я. — Взгляни на меня.
— М-м-м? — Она запрокинула голову, изобразив взгляд свысока. — Вот так, Карл?
— К Джейку возвращается самообладание. Он сейчас куда в лучшем виде, чем был, когда я сюда приехал. Откуда вдруг эта идея — вернуться в тюрьму?
— Я ж говорю, зая: понятия не имею. Вообще чушь какая-то.
— Думаешь, он это всерьез?
— Наверняка. Когда он что-нибудь вобьет себе в башку — ну, как насчет тебя, например, — из него это колом не вышибешь.
— Понятно, — сказал я.
— А может, уско… Мы же ведь можем сделать это прямо сейчас, разве нет, Карл? Давай покончим с ним сейчас, и дело с концом. Чем скорее отделаемся, тем раньше сможем быть вместе. Я понимаю, тебе-то лишь бы подольше ничего не менять — тя-анем-потянем, но…
— Почему это? — удивился я. — Почему ты думаешь, что я специально тяну?
— Ну а что, скажешь нет, что ли? Ты тут прекрасно проводишь время. С этой своей милашкой… уродкой помоечной.
Я перебил ее:
— Не пойму, о чем, черт возьми, ты бормочешь?
— Да ладно, не важно. Проблема в том, что я не собираюсь больше с этим мириться. Даже если тебе такое положение очень нравится.
До конца она свои претензии ко мне проговаривать не стала, но я и так уже все понял. Дальнейшие уточнения привели бы только к скандалу. Вот только передраться нам не хватало!
— Я скажу тебе, почему я бы лучше подождал, — заговорил я. — Мне так велено. А слово человека, который это пожелание высказал, не просто сотрясение воздуха.
— Да какой… какая… — Ее глаза нервно забегали. — Не понимаю, какая разница…
— Я говорил тебе. Специально объяснял в подробностях.
— Да нет же, нет никакой разницы! Плевать мне, кто там что высказал. Мы можем это сделать сейчас с тем же успехом, что и в любой другой момент.
— Ну, ладно, нет разницы, — сказал я. — Говоришь нет, значит, нет, спорить не буду.
Она угрюмо посмотрела на меня. Я потянулся через нее к тумбочке, взял спички и прикурил.