Кромка льда. Том первый
Шрифт:
Большими кусками сверху лежало мясо.
Поп и раввин поднялись.
Поп произнёс:
– Благодарим Господа нашего за эту пищу, за этот хлеб, за эту жизнь. Боготворим Господа нашего, молимся ему. Аминь.
Они сели на места. Ложки застучали по тарелкам.
Когда ужин закончился, Савелий подошёл к Тамаре и сказал:
– Пойдём со мной, познакомлю тебя с Ингой. Завтра ты с ней отправишься на работу.
Инга была старше Тамары лет на пять. Она уже мало походила на подростка, разговаривала с новенькой
Инга рассказала, что вставать будут в 4 утра, на работе завтра задержатся до обеда, и отправила Тамару спать.
Ночью Тамаре не спалось, лежала с закрытыми глазами.
Кто-то подошёл к ней и прошептал тихо:
– Кажись, спит. Намаялась, небось. Савелий, ты бы спросил, откуда она. Вдруг её ищут.
– Ну и пусть ищут. Найдут и заберут домой. Если она сама до сих пор ничего не сказала, значит, не так уж и торопится домой. Если вообще этот дом у неё есть. Иди лучше ко мне. Соскучился за день. Инга, надо нам с тобой решать что-то.
– Что решать? – шёпотом ответила девушка. – Беременна я… Решать он собрался. Ты бы кого-то уже оставил вместо себя, да квартиру снимать пора.
– Да кто нам её сдаст, Инга? Что ты сказала? Беременна?
Тамара слышала, как Инга стала всхлипывать.
– Ну ты чего? – успокаивал Ингу Савелий. – Я же тебя не бросаю. Обойдётся.
– Обойдётся? Что обойдётся, Савва? Ребёнок у нас будет. Ребёнок! Как мы будем с ним здесь? Я не знаю, не знаю, как мне жить дальше…
Тамаре было и любопытно, и страшно. Чтобы больше не слушать этот разговор, она повернулась набок, кашлянула.
Савелий и Инга замолчали. Тамара ещё прислушивалась, а потом уснула.
Когда её будила Инга, она не сразу сообразила, что пора вставать.
– Вставай, вставай! Нам на работу выходить.
Нехотя Тамара поднялась с кровати. Савелий сунул ей в руку кружку горячего чая и сухарь.
– Вот, перекуси, – сказал он заботливо. – В больнице вас обедом бесплатно покормят. А ужинать дома будем все вместе. У нас так принято.
Тамара выпила чай, съела сухарь.
Перед выходом Савелий взял Ингу за руку и произнёс:
– До встречи. Ты уж там всё покажи новенькой, чтобы она не испортила ничего.
Инга кивнула. Савелий долго не отпускал её руку.
Она вырвала её сама.
Только-только начало светать. До больницы шли дворами.
– На улице патруль, проверят пропуск, а у тебя его нет. Сегодня тебе выпишут тоже. С психами не разговаривай первое время. Выполняй всё, что тебе скажут медсёстры. Не упрямься. Полы мыть умеешь?
– Умею, – кивнула Тамара.
– Ну вот и славно. Другого от тебя и не требуется. Чаще молчи, нежели говори. Будут спрашивать откуда ты – скажешь, что моя родственница. Больше ничего не говори. А то, не дай бог, в милицию сообщат.
В
Тамара еле справлялась с коридором. Было очень тяжело. Неподъёмная деревянная швабра так и норовила выпасть из рук.
– Так ты не намоешь никогда, – возмущалась Инга. – Но я попрошу, чтобы тебя взяли. Меня тут уважают.
Тамара только кивала. Она совершенно не понимала, что ей теперь делать.
– Девочки, окна помойте с улицы, давно не мылись. Капли от дождя весь вид портят.
Тамара посмотрела в окно. Увидела старое одноэтажное здание с полуразвалившейся крышей.
Инга подошла к ней и произнесла с усмешкой:
– Тебя тоже вдохновляет этот вид? То-то же… Лучше б эти окна замазать совсем, чтобы не смотреть на это разрушенное здание. Лично меня оно удручает. А между прочим, там прачечная.
Да-да… Там работают три прачки. Во время дождя с крыши стекают водопады. Давай мыть окна. Половина девятого уже. Скоро обед, потом помоем ещё палаты, и домой.
Тамара намывала окна с усердием, а через некоторое время стала замечать волдыри на руках.
Сердце заколотилось бешено, но она продолжала мыть, боялась сказать об этом Инге.
Чтобы новая знакомая не заметила распухших рук, Тамара отказалась от обеда.
– Не голодна я…
– Ну тогда я съем твоё, – сказала Инга. – Я что-то сильно проголодалась.
Тамаре хотелось как-то по-взрослому ответить Инге: «Немудрено, что проголодалась, дитя-то кормить надобно».
Но, конечно, промолчала.
Что теперь делать с руками, она не знала. Вряд ли в подземелье был дёготь, которым лечила её мама.
Уже домывая последние метры, Тамара почувствовала, как волдыри появились выше локтей и под мышками.
Стало невыносимо больно. Она прикусила губу. Пыталась не разреветься.
– Ну всё! – весело произнесла Инга и подозрительно взглянула на Тамару. – Что-то глаза у тебя странные. Опухли, что ли? Ладно, пошли домой, поспишь перед ужином.
Тамара прятала руки в карманах.
Когда спустились в подземелье, к ним тотчас подошёл Савелий.
Только сейчас Тамара заметила, что на его лице не грязь, а большие серо-коричневые родинки.
– Я тебе часы купил, – сказал Савелий. – Давай примерим.
Тамара боялась вытаскивать руки из карманов.
– Ну ты чего? Не бойся, я денег брать не стану. Это подарок от меня.
Тамара отказывалась.
– Не нужны мне часы.
Инга уставилась на девочку.
– Савва, – прошептала она. – Что-то она пухнет на глазах. Что-то с ней не то. Ты кого притащил сюда?
– Руки вытащи, – строго произнёс Савелий. – Быстро.
– Нет, – голос Тамары дрожал.
– Быстро, – скомандовал Савелий и не стал дожидаться действий Тамары.