Кросс по грозовым тучам
Шрифт:
Вся чертова дюжина членов Совбеза получила вечером краткий доклад по вопросу. Однако, глубина живого интереса в глазах говорила о том, что файлы никто даже по диагонали не просмотрел. Ленивые сволочи. То-то союзники мрут, как мухи.
— У прокуратуры на данный момент нет подозреваемых ни по первому убийству, ни по второму, — проговорил он весомо. — Мы получили свидетельство, что изоморф не мог сам убить инсектоида. Согласно Межгалактическому кодексу Федерации прокуратура должна в ближайшее время освободить Ирта Флаа.
— Какое такое свидетельство? — сморщил нос Алекс.
Этот наверняка знал больше всех. Не мог не знать. Ведь Граув числился в его ведомстве. Получил право полетов два года назад по линии интендантов. И почему-то надеялся улететь вновь, будучи накаченным до самого мозжечка.
— Свидетельство капитана второго ранга Тимоти Граува, — Ларский обвел всех глазами и деловито добавил: — Я сейчас выведу информацию.
На выбрал значок прокуратуры, отбросил к краям поля разные ведомственные отчеты и потянул вверх свой, укрупняя, разворачивая над пространством стола данные и вложенные изображения. Дурак ты, Граув. Как ты это сделал, так и узнают. Звук он все же убрал и выделил фрагмент записи сразу после того, как капитан прошел за силовое ограждение камеры.
У себя в кабинете Ларский просматривал этот кусок много раз. Никак не мог поверить. В один момент Граув от замкнутого, хмурого и ядовитого изменился до беззащитно отрытого и испуганного. Плечи опустились, шея вытянулась. А глаза…, казалось, утратили зрение. Или оно ушло внутрь капитана, оставляя на поверхности слепую и глухую тоску. Рядом с изоморфом одного человека подменили другим. Как Граув носил это в себе на Дальних Пределах? И неужели каждого Орфорт может так вывернуть?
Теперь изоморф и человек стояли на черном полированном столе, и под их ногами плелись трава и корни. Человек рядом с махиной инопланетника выглядел тонким и хрупким. На запрокинутое вверх белое лицо падали длинные пряди изоморфа, скрывая почти все. Укуса не видно, да и не нужно. Впечатление складывалось от одного вида сбоку: у края ничего не видящего глаза копилась влага и текла струйкой вниз, к обнажившейся ушной раковине.
Трудно назвать это партнерством или симбиотической связью. Какими-то человеческими словами. Граув явился к следователю затянутый в белый армейский мундир, как и у всех здесь за столом. Прорези лампасов и прошивка на обшлагах были темно красными, как это принято в интендантских частях. На голограмме его трясло от боли, и кровь проступала на сияющей белизной одежде бесформенными пятнами. Но он все равно цеплялся за мучителя дрожащими пальцами. Его пожирали, а он цеплялся. Скользил белым обшлагом вверх по предплечью инопланетной твари.
Ларский свернул изображение и почувствовал на себе пристальный взгляд Алекса Треллина.
— Что за дрянь вы нам показали? — рыкнул Краузе.
— Очень наглядная дрянь, — вкрадчиво протянул Марра. — Изоморф не убивал.
Маршал устало потер лоб, но кто-то из незнакомых армейских, с раскосой китайской физиономией, растерянно спросил:
— Почему не убивал?
Ларский вздохнул и пояснил:
— Изоморф завел симбионта. Связь установил задолго до убийства, когда капитан Граув был в плену на Орфорте. Раз капитан не уничтожен, их связь сохранена, значит изоморф не способен прорастать внутрь кого-то другого. Так они устроены, законы генетического развития. А первый инсектоид был убит посредством разрыва тканей изнутри организма.
— Похоже, Ирт Флаа не оставляет надежды, ну… — Марра иронично улыбнулся, — трансформироваться.
— Допрашивать орфортца мы не можем, задерживать тоже. В общем, вернулись в точку начала.
— Ох! Окружной путь — самый длинный и утомительный, — с наигранным сочувствием протянул Алекс. — Зато надежный.
Вот ведь издевается, стервец.
— Вы же знаете об этом, Треллин! — Ларский поддался вперед, не в силах сдержать гнев. — Это ваш офицер. Как вообще под его командованием оказался корабль?
— Бывает, — тонко улыбнулся тот, и в черных глазах зажглись насмешливые искры. — Какая-то бюрократическая путаница. Знаете, Никита Сергеевич, сейчас так много бумаг и отчетов. А у нас, хозяйственников, больше всех. Это, конечно, серьезная недоработка. Будем разбираться.
Разберутся, как же. Ходили слухи, что каждые полгода у интендантов проходили сугубо внутренние учения с интригующим названием «Холодный след». Ларский иногда сожалел, что ничего подобного не водилось в прокуратуре.
— Бумаг много, а толку нет, — согласился он, решив не обострять. — Если бы не дурацкое правило защиты информации о психологической травме, мы бы знали изначально, что Ирт Флаа не мог убить.
— Прокуратуре неймется забраться в каждый шкаф с грязными штанами.
Ларский с усилием выдохнул и настроился на игнор наглого интенданта.
— Нужно, чтобы изоморф рассказал все, что произошло с инсектоидом. Он не просто так рядом оказался в момент убийства. На него можно надавить? — спросил генерал Рёмер.
Немец был старше всех присутствующих. Дотянул уже до размена второй сотни лет и последние двадцать собирался на пенсию. Ларский откинулся на спинку стула и качнулся на задних ножках. Поверхность стола скользила под горячими ладонями.
— Можно. Обещать ему Граува за показания. Обещать не депортировать с Земли.
— В смысле? — нахмурился маршал. — Скормить изоморфу землянина?
— Не обязательно. Поставим условия и будем следить. Только дернется — отправим на Орфорт. Или обманем. Граув, конечно, понервничает. Но ему не впервой.
Вокруг зашумели.
— Это опасная игра, генерал-майор.
— Мы же ничего толком не знаем об изоморфах! Кто предскажет его поведение?
— Он может быть угрозой для гражданских!
— Судейские вас сожрут за нарушение прав человека.
— Это не вариант. Совершенно незаконно.
Ларский развел руками. Проклятый Совбез! И еще считают себя военными! Хорошо хоть Марра молчал, задумчиво его разглядывая. Впрочем, и Треллин молчал. Можно было бы успеть провернуть это дельце, если бы не дурацкий слет на Канаверале. А врать на прямой вопрос — слишком рискованно для будущих толстых погон.