Кросс по грозовым тучам

Кибальчич Сима

А сейчас… Капитан второго ранга Граув обхватил пятерней теплые на ощупь деревянные перила и шагнул внутрь вполне классической энергосекции. Так и не разжал пальцы, пока устройство плавно поднималось вверх — туда, где ждал Ирт. В мыслях царил хаос. Всего пара шагов до паники. А ведь за последний год она отступила. Сначала благодаря встречам с психологами, а потом целебной силе пустых пространств космоса.

Верхний пирс сплошь затянула обезумевшая от солнца и влаги растительность. Буйно кудрявые кустарники, разлапистые лопухи, сладко пахнущие пионы. Похоже, прокуратура работала над имиджем самого сибаритского ведомства. И,

возможно, все здесь были такие — с голыми бабами на стенах и небрежно накинутыми кителями. С мутно-серыми глазами и коньяком. Если бы он пошел в судейские, жил бы во флоотире на побережье, не рвался бы в космос. И точно не шел бы сейчас на встречу с Иртом.

Гравийная дорожка под ногами двигалась, ускоряя шаги. Шарообразный робот-поводырь, спасибо Ларскому, летел справа и чуть впереди. Как скоро Тим окажется в нужном месте и каким оно будет? Уловив движение сбоку, он схватил летящую под ветвями вещь. Знакомая синяя картонка с золотым оттиском прокуратуры. Кто-то из сотрудников отправил файло-носитель к адресату. Возможно, тот же Ларский. Но теперь доступа не было, и что ни делай, информацию не вытащишь.

Интерком на руке пискнул. Шагнув в сторону за шаром, Тим оказался у купола силового поля. Вот он, модуль временного содержания. Волна замутила поверхность — проход открылся по коду позициометра. Робот-поводырь влетел и замер между торчащими из земли древесными корнями. Путь окончен.

Теперь каждый новый шаг требовал усилия воли. Тим сам себя загонял в ловушку, лишь бы спрятать от следователя жизнь Чаги. Сердце гулко билось, и память отбрасывала в прошлое. Хозяин всегда сам находил Чагу. Если хотел.

Шорох, быстрое движение на краю зрения, и ОН вырос у плеча. Массивная, угрожающая тень. Захотелось закрыть глаза, перестать слышать, дышать, думать.

— Так-то ты меня встречаешь? — лениво пропел низкий голос.

Тим едва держался, чтобы не осесть на траву. Не мог заставить себя поднять глаза. Чаге не позволено. Крошечная панель интеркома мигала красным, реагируя на зашкаливающий пульс.

— Примитивное земное воспитание — сначала сбегать, не прощаясь, потом не находить слов приветствия.

В одно короткое движение тень Ирта переместилась, и Тим увидел вытянутые туфли змеиной кожи, отливающие бордовым.

— Я… — протянул он.

Слова не находились. В ушах стоял шум.

— Посмотри на меня, Чага.

Он нерешительно пополз взглядом вверх. Совершенно гладкие, шелковистой ткани брюки падали заломом на ботинки. Сияющая золотом и причудливо изогнутая пряжка ремня. А выше — рубаха в тон ботинкам, со странными широкими манжетами и меняющими форму пуговицами. Урожденное Орфортом чудовище явилось на Землю. Где царит гуманизм, законность, где твердят о защите всяческих, в том числе инопланетных прав. Последним мучительным рывком Тим посмотрел Ирту в глаза — единственное, что в этом воплощении выдавало нечеловеческую суть изоморфа. Белесая бездна вместо зрачка с тонкой багровой каемкой радужки.

— Сообрази хоть 'здравствуй', наконец, — протянул Ирт и повел широкими плечами.

Какую бы форму он не принимал, в движениях всегда скользила плавность и сила хищника.

— Здравствуй… те. Вы великолепно выглядите.

Тим усилием воли проглотил слово 'хозяин', которое часто произносил Чага.

— Ты скучал? — проговорило чудовище с ленивым любопытством.

Затрясло, как от враз накатившей ломки. Интерком окончательно взбесился, запищал, яростно замигал красным. Под взглядом изоморфа Чага мог говорить только правду, поэтому Тим несколько раз судорожно кивнул. Чага думал, что сдохнет без Хозяина, стремился вернуться, очнувшись после спасательной капсулы. Вот только Тим подавил порывы.

— Я знал это, зверушка.

Ирт коснулся горячими пальцами его щеки и на мгновение задумался.

— На земном наречии зверушка и Чага — очень точные слова по отношении к тебе, правда?

Губы медленно разошлись, обнажая белоснежные клыки. Оставалось только кивнуть. Чага — грибная плесень на дереве, никак не могла называться на Земле зверушкой. Но для изоморфа — могла. Ирт вытащил это слово вместе с другими прямиком из разума Тима. Но понимал и использовал его как житель Орфорта. Так использовал и самого плененного землянина.

— И еще знал, что ты мучаешься. Поэтому и приехал. Понимаешь, как о тебе беспокоюсь?

Дыхание изоморфа обжигало висок.

— Да, понимаю.

— Нам же не нужно твое силовое поле?

— Нет, не нужно.

Слова Чаги. Причины прихода сюда тонули в жажде. Тело и кровь требовали почти забытой дозы.

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Если ты просишь… Но не будем портить твой бравый наряд. На Земле одежда значит слишком много.

Ирт обвил шею ветвью, покрывая кожу от коротко стриженных волос до пропотевшего ворота кителя. Тим перестал видеть зелень вокруг, чувствовать хоть что-то, кроме конечности изоморфа, что разрасталась на спине под одеждой. Потом эти ощущения погасли от ледяного укуса в рот.

Боль вспыхнула и побежала по телу электрическими разрядами. Тысячи крошечных, невидимых глазом ростков прорвали кожу и потянулись вдоль позвоночника. А от прокушенного рта — к полыхающей шее и плечам. Хозяин легко проходил сквозь человеческую плоть, наполняя безумной болью и эйфорией. Почти невыносимым восторгом. Бродил среди сосудов и вен. Ростками в крови. Кожа лопалась радостно, будто воздушными пузырьками. Ощущение непереносимого, смертельного восторга захлестывало сознание. Его несло в пространство восхотительной боли, на грань распада. Все ближе к тому, чтобы взорваться, разлететься по космосу мельчайшими обезумевшими электронами. Умереть, наконец…

Тим даже не почувствовал, когда его выдернули из жгучих ветвей Ирта Флаа. Очнулся от того, что по израненному телу что-то двигалось. Попытался сесть, не получилось. Опустил глаза и увидел сквозь муть самого себя, неприглядно распластанного на операционном столе. Ткань мундира разрезана, по кровоточащей коже на множестве тонких и гибких конечностей ползает хирургический манипулятор.

— Не нужно! — прохрипел Тим, смахивая устройство.

Возникло сначала чье-то незнакомое лицо, а за ним всплыла белая от ярости рожа Ларского.

— Сдурел, капитан?! У тебя из пор кожи сочится кровь, нужно клеить!

Вот так, стоит увидеть кого-то мясом наружу, как обращение на 'ты' происходит естественно и непринужденно.

— Я не хочу, — усмехнулся Тим.

Решительно перевалился на бок и попытался скатиться с чертового операционного стола. Никто не имел права его заставить лечиться, если не было непосредственной угрозы жизни, но даже и в этом случае закон был на его стороне. К тому же он получил то, что сам попросил. Удовлетворенной жертве насилия медицинская помощь не положена.