Кроссворд для нелегала

Алтынов Сергей Евгеньевич

Похоже, майор всерьез заболел идеей перевербовать Змею. Ох, не терпится, видимо, дырку сверлить…

Оставшись в одиночестве, Кроуфорд размял наконец затекшие руки – наручники сняли, какой хороший человек этот господин майор. Типичная штабная крыса, и как расплылся, когда его назвали «господином». Кажется, на этот раз карта ложится удачно. Главное, он ушел от этих «волкодавов». А этот русский сработал классно! И по виду ведь не скажешь. «Вас, кажется, зовут Джимми». Ничего, с «господином» будет легче. А может, прямо сейчас? Дверь тяжелая, с зарешеченным окошком,

в котором виднеется тощая солдатская фигура с автоматом. Солдата зовут Алеша, это Кроуфорд уяснил из его беседы с напарником, который на несколько минут оставил пост. Видимо, отправился за наркотиками. Кроуфордовские недавние подчиненные щедро «прикармливали» местную воинскую часть. Искать «терьяк» он будет минут двадцать, не меньше.

– Алеша, – негромко окликнул солдата Эсэсовец.

Солдат дернулся, осторожно подошел к зарешеченному окошку.

– Меня тоже в детстве Алешей звали, – чисто, без акцента, произнес Кроуфорд.

– Ты что – русский? – удивленно вскинул брови солдат.

– Мой дед эмигрировал из России. Очень давно. А здесь я случайно, – Кроуфорд намеренно делал паузы между фразами, точно гипнотизировал солдатика. – Поговори со мной, Алеша…

– Не положено, – мотнул головой солдат.

– Я ведь впервые встретил… Ну вас, русских. Настоящих. Не эмигрантов. – не замечая, точно сам с собою, продолжил Змея. – Ладно, извини.

Кроуфорд замолчал, но от решетки не отходил. Не отходил и солдат Алеша, несмотря на инструкцию. Так прошло около минуты.

– А ты сам в плен-то сдался? – неожиданно прервал молчание солдат.

– Можно считать и так, – ответил все тем же отстраненным голосом Кроуфорд.

– Это правильно! – кивнул солдатик. – Тогда и помиловать могут.

– Слушай, ты извини, я понимаю, что нельзя… – голос пленника жалко задрожал, и он стал путаться в словах. – Мне бы, как это… По нужде, а?

– Это нет! Тебя же выводили! Нет, земляк. А ты на пол давай, ничего страшного, – посоветовал солдат.

– Позорить… Я не могу так.

– Ну ладно, погоди – сейчас напарник мой вернется, тогда и…

– Сейчас, Алеша… Не могу! Прошу как брата!

Солдат молча передернул затвор автомата и быстро щелкнул замком.

– Ну быстро только. И не вздумай мне тут…

Договорить он не успел.

Наутро, возле гарнизонной гауптвахты, куда на ночь Борисов запер Эсэсовца, Телегин увидел «уазик» военной прокуратуры и снующих туда-сюда особистских и прокурорских чинов. Возле крыльца топтался, точно кастрированный жеребец, майор Борисов. Сверкали вспышками фотоаппараты. Чуть поодаль хмурый военврач не торопясь докуривал трофейный «Салем». Уже догадавшийся обо всем Телегин протиснулся к крыльцу.

У солдатика была свернута шея – сам лежит на спине, а голова под неестественным углом уткнулась носом в пыль. Автомат «АКС-74» и штык-нож господин Эсэсовец с собой прихватил, по пути прирезал второго часового – Телегин позже увидел его труп за углом, метрах в тридцати.

– Ну? – подойдя вплотную к Борисову, произнес Слава. – Уползла Змея… Доигрался?

Особист смолчал, а Телегин с трудом удерживался, чтобы не съездить Борисову по физиономии.

– Ладно, капитан, – отведя взгляд, проговорил наконец Молчи-Молчи. – Теперь рапорт нужно составить, иначе…

– Какой рапорт, мудак, тебя к стенке надо ставить! – не сдержался-таки Телегин.

– Капитан, опомнитесь! – в «беседу» встрял полковник из военной прокуратуры. – Что это за тон? Кого это вы к стенке тут ставите!?

– Погоны, видать, жмут, – бросил кто-то из особистско-прокурорской челяди, Телегин даже не разобрал, кто.

– Как его звали? – повернул он голову в сторону лежащего в пыли тела.

– В документах написано, – пожал плечами прокурор.

Телегин молча повернулся и зашагал к штабному кунгу «каскадеров».

– Напрасно, Слава, – Никитин занимался любимым делом, разбирал и чистил личное оружие.

– Да ладно! – отмахнулся Телегин. – Лучше чего-нибудь смешное расскажи!

– Да не до смеха, Слава, – Николай отложил в сторону затворную раму. – У нас гости из особого отдела армии. И прокурорский меня сегодня остановил – мол, что с вашим сослуживцем – капитаном Телегиным? Как это так, несдержанность какая… А то, что ты «стингер» добыл, – это они в толчок сольют.

– Ну добыл, положим, не я один. Ты, Серега, Паша, остальные ребята.

– Вот всем вместе что-нибудь и припаяют. Если, конечно, острой нужды в нас не возникнет…

Никитин, как всегда, оказался прав. Вечером следующего дня в «каскадерский» пункт постучался вестовой и пригласил Телегина посетить полевую прокуратуру.

– Вы обвиняетесь в мародерстве. У нас есть сведения, что вы обшаривали карманы и присваивали имущество пленных и убитых. – Прокурор выжидательно смотрел на капитана Телегина. – Что вы скажете на это?

– Хотел бы посмотреть на того, кто поставляет такие сведения…

– Напрасно вы так, – это подал голос находящийся здесь же Борисов. После неудачной «вербовки» он выглядел скромнее и тише. Однако дело свое особистское знал туго. – Можем ведь и по-другому… с тобой, – закончил майор с отчетливой угрозой в голосе.

Телегин молчал, понимал – его провоцировали. Мародерство, мать их… Проверка на вшивость, вот что это. Прокуратура и особисты уже решили, где искать виновных, а заодно и показать – кто в доме хозяин. Сейчас этот «каскадер» не сдержится и… А на входе трое дюжих бойцов из комендантской роты, «шакалье», как зовут их окопные. Скрутят, свяжут… Эх, ну и говном же оказался этот новый прокурор. Просто-таки редкостным…

– Вы авантюрист, капитан Телегин, – произнес прокурор. – Если бы вы были моим подчиненным…

– Бог миловал, – не выдержав, сдерзил Слава, резко оборвав прокурорскую речь. – Если считаете нужным – возбуждайте дело, на то вы и юстиция.

Борисов тяжело вздохнул. Мол, я вас предупреждал, господин прокурор!

– Всему свое время, капитан, – смиренно вздохнул полковник.

А Коля Никитин как в воду глядел. Уже заполночь он разбудил Телегина, который успел проспать ровно два часа и двадцать минут.