«Крот» в генеральских лампасах
Шрифт:
Поляков, надо отдать ему должное, после отъезда из Рангуна Джона Мори не проявлял инициативы для восстановления связи с американцами до тех пор, пока военный атташе при посольстве США полковник Хоупт не пригласил его на организованный в отеле «Инья-Лейк» официальный прием. На прием Поляков пошел с красавицей женой. Как только они появились там, к ним сразу подошли английские, индийские и французские коллеги со своими супругами. Не увидев в зале никого из американцев, Топхэт начал волноваться: неужели его оператор из ЦРУ еще не прилетел в Рангун? Неохотно поддерживая завязавшийся разговор между военными дипломатами, он стал то и дело бросать взгляды на входную дверь.
Американцы
— Знакомьтесь, это второй секретарь нашего посольства Джеймс Флинт, — представил его полковник Фред Хоупт. — А это, — указал он на подошедшего к ним индийского атташе, — полковник Митра из Дели.
Флинт доброжелательно поклонился и молча пожал ему руку.
Затем американцы подошли к группе беседовавших с Поляковым дипломатов. Хоупт представил вначале советника французского посольства Роже Фабре, потом перевел взгляд на советского военного атташе и, обращаясь к Флинту, сказал:
— Знакомьтесь, мистер Джеймс, это наши друзья из России — миссис Нина и мистер Дмитрий Поляков.
Первым протянул веснушчатую руку нескладный американец и на чистом русском языке произнес:
— Джеймс Флинт — политический советник посольства, ранее работавший в Париже в штабе НАТО.
— Полковник Поляков, ранее работавший начальником секретариата советского представительства при Военно-штабном комитете ООН в Нью-Йорке, — умышленно подчеркнул свою еще большую значимость Топхэт и тоже по-русски, чтобы не поняли рядом стоявшие иностранные атташе и их жены, спросил:
— А вы, мистер Флинт, случайно не учились или не стажировались в Институте русского языка имени Пушкина?
Флинт оглядел всех подозрительным взглядом и, не поняв иронии, недружелюбно ответил опять по-русски:
— Нет, не учился и не стажировался. А почему вы спрашиваете об этом? Вас что… не устраивает, что я представился вам по-русски?
— Нет, почему же. Наоборот, я удивился, что вы хорошо владеете русским языком, поэтому и спросил.
Разговор продолжался дальше. Во время фуршета военный атташе США Хоупт, улучив момент, назначил встречу Полякову с Флинтом в тот же вечер у входа в клуб «Кокаин». На этой первой явке американец сообщил, что он прибыл без семьи потому, что дети его учатся в США во французской школе, а такой школы в Рангуне нет. Что для проживания и конспиративных встреч с русским полковником ему специально выделили отдельный особнячок. Что в Бирме он будет находиться два с лишним года, потом на смену ему прибудет Алвин Капуста. Что он, Флинт, готов в этот период помогать советскому военному разведчику в добывании кое-какой информации.
— При этом вы должны, — продолжал Флинт, — заставить себя поверить в серьезность моих намерений. Мы должны делать вид, что оба согласились работать на потенциальных противников: вы — на ЦРУ, а я — на ГРУ. Так что будем передавать друг другу интересующие нас сведения. Вы — мне, а я — вам… Неплохо придумано, правда?
— Да, это все так, но мне не надо для этого делать вид, что я условно работаю с вами.
— Хорошо, я один буду делать вид, что вы якобы завербовали меня, а я буду снабжать вас частично правдивой информацией, но не имеющей значимости для США. Для вашей же военной разведки она будет представлять определенный интерес. Это во-первых. Во-вторых, если вы доложите в Центр, что взяли в агентурную разработку не мелкую сошку из американского посольства в Рангуне, а установленного сотрудника ЦРУ, то вашим русским начальникам это понравится и они будут вас больше ценить,
Затем Флинт стал выведывать у Полякова информацию о внутриполитической обстановке в СССР и об отношениях с Китаем, о сведениях, получаемых в Рангуне от агентуры ГРУ, и о заданиях, поступающих из Москвы. Особый интерес американец проявил к системе зашифровки и расшифровки исходящих и входящих документов.
На другой день Поляков отправил в Центр шифровку с сообщением о том, что он взял в оперативную разработку американского дипломата Джеймса Флинта и что от него можно будет получать секретные материалы из штаба СЕАТО. Вскоре из Москвы пришла ответная шифротелеграмма:
«Рангун.
Совершенно секретно.
Лично Парину [44]
Проанализировав все аспекты вашего оперативного контакта с Донтом [45] , мы пришли к выводу, что работу с ним можно продолжать в целях выявления сотрудников спецслужб в американском посольстве и получения нужной нам информации. Однако следует учитывать, что Донт является охотником [46] Гималаев [47] . Поэтому считаем целесообразным проводить встречи на официальной основе, а инициатива в их проведении должна исходить от Парина. Надеемся, что вы с учетом уже приобретенного опыта работы в Гималаях будете так же успешно обеспечивать собственную безопасность.
44
Псевдоним Д. Ф. Полякова.
45
Псевдоним Джеймса Флинта.
46
Разведчик.
47
США.
Грандов. 17.04.1966 г.»
Поляков остался доволен содержанием ответной телеграммы и особенно ее концовкой — проявлением заботы об обеспечении собственной безопасности. «Это смотря от кого! — усмехнулся он после прочтения шифровки. — Если от вас, мистер Грандов, то да! Разоблачение может исходить только от вас, но никак не от американцев. Для них я — свой человек…»
В общей сложности Поляков провел с Флинтом и Хоуптом около двадцати конспиративных встреч и передал им переснятую на пленку документальную информацию следующего содержания:
— о всех сотрудниках ГРУ и о разведчиках КГБ СССР, работавших в Рангуне;
— о системе зашифрованной переписки резидентуры ГРУ с Центром;
— техническое описание агентурных радиостанций среднего радиуса действия «Ласточка» и дальнего действия «Иркут»;
— перечни вопросов Центра, подлежащих изучению в Бирме за 1966–1969 годы;
— задания Центра по добынинию образцов документов и справочной литературы;