Кровь альфы

Савино Ли

— Нет, — говорю я ей то, что она уже знает. — Потому что мы любим слишком глубоко и слишком сильно.

Она прижимается ко мне. — Вот почему мне все нравится.

— Ну, милочка, я польщен. Я тебе нравлюсь?

— Нет, не ты. Это… — Она прижимается ко мне. — Уютно устроиться рядом с королем вампиров.

— Я никогда не отпущу тебя. Моя репутация не переживет такого.

— Ты же хотел убить меня, помнишь? — зевает она. — Или я убью тебя.

— Ты так легко говоришь о жизни и смерти,

милочка.

— Я готова.

— Ты молода, — напоминаю я ей. — Ты не должна растрачивать свою жизнь.

— Ты читаешь мне нотации? — у нее округляются глаза.

— Да. Ты растрачиваешь себя на глупое дело.

— Это не глупое дело.

— Убить меня? Безрассудно и нереально.

— Ну, можно и так сказать, — ворчит она. — Ты же не хочешь, чтобы тебя убили.

— Дело не только в этом, — говорю я и с удивлением обнаруживаю, что это правда. — Не думаю, что такой молодой и красивой девушке нужно тратить свою жизнь на одержимость мной.

Она бросает на меня взгляд. — Одержима, да?

Я давлю на мышцы ее рук и предплечий. — Ты уже сражалась раньше. Ты представляла себе, как сразишься со мной?

— Да, — напряженно отвечает она.

— Не переживай, малыш. Я больше не буду тебя расспрашивать.

— Ты не хочешь знать причину?

— Я прожил долгую жизнь и совершил множество гадостей. — Я поворачиваю ее на бок, чтобы обнять. — У тебя очень гуманный взгляд на правосудие. Сожалеет ли лев о том, что убил газель? Это закон природы. Выживание.

— А если лев убивает бессмысленно, без нужды, должен ли он умереть?

— Если он сильнее своей жертвы, то нет. Он имеет право убивать.

— Ты так думаешь? Ты имеешь право убивать? Где твоя человечность?

— Она истекла кровью вместе с моей жизнью, когда вирус вампира одержал верх.

Она замирает. — Значит, у тебя нет моральных принципов.

— Так и есть, малыш. Я был очень благородным человеком, особенно по сравнению с моими единомышленниками.

— Джорджиана могла бы назвать тебя благородным?

Я прячу улыбку. Одержимость Селены моей прошлой любовью говорит больше, чем она думает. У моей малышки есть чувства ко мне. — Она могла бы. Я хорошо к ней относился. Знаю, что у тебя нет причин мне верить…

— Я верю тебе, — мягко возражает она и смотрит мне в глаза. Никто другой, кроме Селены, не смотрит мне в глаза так, как она. Ее отсутствие страха — не бравада, если ей хочется посмотреть на меня, она смотрит. Возможно, она единственная, кто по-настоящему смотрит на меня. — Ты хорошо ко мне относишься, — говорит она. — Так что я могу поверить, что ты проявил к ней доброту.

— Пока она не предала меня. Я убил ее. Она пыталась убить меня, а я… ну, я более крупный хищник.

— Ты любил ее.

— Да. И

я верю, что она любила меня.

— Почему?

— Что думаешь, вампир не может влюбиться? — поддразниваю я.

Она слегка покачала головой. — Она любила тебя и пыталась убить? Почему?

Мое сердце замирает, когда я вспоминаю. — Потому что, Селена, так велел ей создатель.

— Ее создатель?

— Он был вампиром, как и я, старым, могущественным. Он вернул ее к жизни. Любил ее, я думал, он относился к ней как к дочери. Но теперь знаю, что он хотел от нее большего.

Селена морщит нос. — Фу.

— Да. Связь между сиром и потомком — сложная штука, и он воспользовался этим. Он приказал ей убить меня, и я сомневаюсь, что она подумала сказать «нет». — выдыхаю в волосы Селены. — Я никогда никому об этом не рассказывал.

— Так зачем рассказал мне?

— Не знаю. Может, потому что ты очень похожа на нее. Ты напоминаешь мне, что я чувствовал, когда был с ней. Молодой. Влюбленный.

— Влюбленный.

Она молчит так долго, что думаю, она заснула.

— Люциус? — тихо спрашивает Селена.

— Да, малыш?

— А что будет потом? Куда мы выйдем отсюда?

— А чего ты хочешь?

— Я хотела бы… есть кое-что, что хотела бы сделать.

— Убить меня? — сухо предлагаю я.

— Помимо этого… есть и другие вещи. Эти оборотни в клетках. Я хотела бы их спасти.

— А что, если они сами захотели быть там?

— Они не хотят. Аукционы — это мерзость. Я хотела бы положить им конец.

Мне хочется того же, хотя она этого не знает. — Как насчет… ты поможешь мне, а я помогу тебе?

— Как?

— Ты останешься здесь, в качестве моей покорной, до конца месяца. — За это время я избавлюсь от своих врагов. — Взамен я остановлю аукционы.

— И освободишь всех оборотней?

— Да. Ни один оборотень не станет служить вампиру. Если только они сами не захотят.

— Они не захотят, — говорит она.

— Ты говоришь так уверенно. Оборотень, которая влюбилась в вампира? Неужели, это невозможно? — спрашиваю я.

Она встречается со мной взглядом. Воздух потрескивает между нами, словно маленькие электрические разряды.

— На один месяц, — соглашается она хриплым голосом. — Потом все закончится.

— Один месяц, — киваю я и заключаю ее в объятия. — А теперь помолчи. У нас есть дела, — я протягиваю руку к прикроватному столику и беру пульт.

Она прячет лицо у меня на шее. — Больше никаких игр, я не выдержу.…

— Ш-ш-ш, — хихикаю я. — Все хорошо, малыш. Эта часть ночи закончилась.

Я нажимаю кнопку, и над камином отодвигается панель, открывая телевизор с плоским экраном. Жму еще одну кнопку, и экран мигает.