Кровь альфы
Шрифт:
Начинается шоу «Монти Пайтон и Святой Грааль». Селена замирает.
— Удобно? — шепчу я. Она кивает, не отрывая глаз от экрана.
— Хорошо. Расслабься, — приказываю я. Мгновение спустя она хихикает над «шведскими» субтитрами. Она все еще неподвижно сидит у меня на коленях, борясь с моим приказом.
В какой-то момент она начинает двигаться, а я ее сдерживаю.
— Мне нужно в туалет, — она дуется, и я отпускаю ее с обещанием, что вернется.
— Как себя чувствуешь? — спрашиваю я, когда она возвращается и стоит у изножья кровати.
— Чуток
Я раскрываю объятия. — Иди сюда, — приказываю я, когда она колеблется. — Я хочу обнять тебя. — Закусив губу, Селена забирается ко мне на колени. Секунду спустя моя покорная волчица счастливо вздыхает. Титры продолжают прокручиваться, и мы вместе смеемся.
Так не будет продолжаться вечно. Но ничто не вечно.
Селена
На следующий день я просыпаюсь в полдень. Одна, в постели никого нет, и я чувствую себя опустошенной.
Я не ожидала, что он окажется таким. Не ожидала, что все так перепутаются: доброта, ненависть, гнев и любовь. Но всякий раз, когда он уходит… я скучаю по нему.
Он говорит, что не убивал мою стаю. Кому мне верить? Моему наставнику, который пожертвовал всем, чтобы я могла отомстить, или Люциусу?
Доверять ли мне своему разуму или сердцу?
— Какая же я идиотка. — Потираю сонное лицо. Я влюбилась в короля вампиров.
Оборотень, полюбивший в вампира… неужели это так невозможно?
Он вампир, и не просто какой-нибудь вампир — король. Я — волчица. Наши миры так же далеки друг от друга, как Солнце от Луны.
— Отрицать не имеет смысла. Я влюбилась в чудовище. И мне все равно.
С наступлением ночи Люциус застает меня расхаживающей по дворику.
— Малыш?
Я откидываю назад непослушную прядь волос. После ухода нянек приняла ванну, но не прихорашивалась. Мне было тяжело находиться внутри, в окружении его запаха. — Ты называешь себя чудовищем. Почему?
— Я делал очень много ужасных вещей, Селена, — мягко говорит он. — Вещей, о которых я сожалею. Не о том, что ты думаешь… но я убивал раньше… причинял боль людям. Но это было очень давно. — Он разводит руками. — Тогда мир был другим.
Назовите меня глупой, но я ему верю. — Что заставило тебя пойти на аукцион?
— Я услышал, что они выставляют оборотней на аукционе.
— Ты не знал? — Ксавье говорил так, будто аукционы были идеей Люциуса.
— Я знал, слышал, что есть вампиры, которые любят кровь оборотней и берут себе спутниц. Но оборотни не являются нашими природными жертвами. Я не знал, что оборотни-работорговцы охотятся за самыми слабыми особями и продают их с аукциона тому, кто больше заплатит.
— Не знал?
— Нет. Признаюсь, я смотрел на это сквозь пальцы. Но теперь, когда узнал, положу этому конец. И не из-за нашего небольшого соглашения, — добавляет он. — Я планировал сделать это задолго до этого.
— Ты планировал это сделать? — Я качаю головой, у меня закружилась голова. Люциус не такой злодей, каким его выставлял
— Дело не только в альтруизме. Есть доказательства, что мои потомки ухватились за новый план, чтобы восстать против меня. — Он качает головой, выглядя так, будто обнаружил детский рисунок, нарисованный пальцем на стене гостиной, а не группу взрослых вампиров, замышляющих переворот. — Кому-то из них пришла в голову мысль, что они могут обратить оборотней, создать армию, чтобы свергнуть меня.
— Обратить оборотней? Как?
— Точно так же, как людей превращают в вампиров, — он поглаживает подбородок. — С помощью обмена кровью, влекущей за собой замену крови в сердце, которая убивает нового хозяина, позволяя вирусу вампира взять вверх.
— Разве такое возможно? Ты уже это делал?
— Обращал оборотня? Нет. Я бы никогда так не поступил. Такое существо было бы… мерзостью.
Я вздрагиваю.
— Полуоборотень, полувампир. Куда сильнее любого из них. Если, конечно, это возможно. Немногие вампиры достаточно сильны, чтобы создавать больше таких, как мы. Для этого нужна сильная жертва и сильный сир. Возможно, именно поэтому мои потомки обратились к оборотням. Им не повезло с людьми, и они решили попробовать с более сильным видом.
— И это сработало? Это возможно?
— Я не знаю. Я так не думаю… по крайней мере, сомневаюсь, что кто-то из моих потомков узнал, как это сделать. — Он замолчал. — Возможно, есть один способ сделать оборотней такими же могущественными, как вампиры, но не уверен.
Я делаю шаг вперед. — Какой?
— Обмен нашей крови. — Он входит во дворик, подходя ближе. Пытаюсь понять, что Люциус имел в виду. Он наклоняет голову, глядя на меня сверху вниз. — Хочешь, я тебе покажу?
Селена
— Да. — Не знаю, на что именно согласилась, но слишком далеко зашла, чтобы остановиться.
— Подойди ко мне, — приказывает Люциус. — Ближе. Вот так.
— Что… что ты собираешься делать?
— Я собираюсь испить из тебя, — он откидывает мои волосы с плеч. — Потом ты будешь пить из меня.
— Что? Нет… — Я судорожно втягиваю воздух, когда его клыки впиваются мне в шею. Небольшой укол и блаженство, мое тело дрожит от пьянящего чувства.
— Все в порядке? — бормочет он.
— Просто небольшая ранка.
— Твоя очередь, малыш. — Он делает надрез на груди, прижимая меня ртом к ране. Первый вкус крови сладкий, шипящий на языке.
— Ты чувствуешь? — спрашивает Люциус.
У меня перехватило дыхание, когда адреналин хлынул по венам. Все конечности покалывало от избытка энергии. Мое сердце, казалось, забилось быстрее, все чувства обострились.
Я супер Селена, женщина-воин.
— Наперегонки, — говорит Люциус, указывая на кактус сагуаро в дали.
Я отталкиваю его, бегу — и размываюсь. Пейзаж проносится мимо, пока не останавливаюсь, потрясенная. Я добралась до кактуса раньше, чем он, и даже не устала. Мое тело пульсирует силой.