Кровь альфы
Шрифт:
Я не желаю отвечать. — Неважно. Ты здесь. Как…
— Никто не ждет испанс… — Кровь течет из ее рта, и я кладу на ее губы два пальца.
— Ш-ш-ш. Молчи, — дрожь пробегает по ее телу, и я отвечаю на вопрос в ее глазах. — Твое тело умирает, — сказал он. — Он отравил тебя.
Ее губы шевелятся под моими пальцами. — Пыталась…
— Я знаю, малышка. Он отравил тебя, чтобы добраться до меня. — Так всегда бывает. В душе все сжимается, а тело напрягается от желания зарычать.
Шаги в коридоре заставляют меня резко встать. Деклан,
— Это из-за крови? — спрашивает ирландский волк.
— Она взяла кровь? — рычу я. — Сколько она выпила?
— Все. Она выпила все, — говорит Деклан. Высокий оборотень рядом с ним дергается. — Так вот что с ней не так?
Я резко дергаю головой. — Яд. Предназначенный для вампиров. — Моя кровь ее не спасет. Ее исцеление оборотня началось, но рана слишком серьезна. Ее организм перегружен. Теперь ее уже ничто не спасет.
Разве что…
— А противоядие есть? — спрашивает Деклан. — Что мы можем сделать?..
— Убирайтесь. Оставьте нас. — То, что я собираюсь сделать, нельзя, чтобы увидели другие.
— Сир…
— Ваш долг уплачен, — рявкаю я, нежно поглаживая голову Селены. — Идите.
— Нет, — Деклан звучит так упрямо, что я перевожу взгляд от Селены. Никто не говорит мне «нет». — Мы не бросим ее.
Конечно, они преданы ей. Она внушает такую преданность, даже не стараясь.
— Я ни за что не причиню ей вреда. Но вы должны уйти. Уходите и закройте за собой склеп. Никому не говорите о том, что видели сегодня. — Эхо моего голоса затихает вместе со звуком удаляющихся шагов. Я расслабляюсь. Мы с Селеной одни. Единственный звук — это хриплое дыхание, которое вырывается из ее раненой груди.
— О, малышка, ты умираешь. — Она такая бледная, ее жизнь ускользает с каждым ударом сердца. К тому времени, как ее организм справится с ядом, она умрет от раны, нанесенной колом.
— Это того стоило… — шепчет она. На ее лице нет ни гнева, ни злобы. Ничего, кроме любви. Она поднимает руку, и я ловлю ее, поднося к губам.
— Надеюсь, ты простишь меня за то, что я собираюсь сделать.
Во взгляде мелькает удивление. — Что…
— Ш-ш-ш, — я снова останавливаю ее, наклоняясь ближе. — Если бы у тебя был выбор, ты бы осталась со мной?
Она приподнимает бровь. — Осталась? — Ее тело содрогается в моих объятиях, когда боль пронзает ее тело. Яд берет верх.
— Послушай, Селена. — У меня заканчивалось время. — Что бы ты выбрала?
Она шепчет под моими пальцами: — Тебя.
Я облегченно вздыхаю. Селена быстро угасает у моих ног, и я делаю порез на своем теле, прямо над сердцем. Я поднимаю ее и прижимаю ее рот к красной ране.
— Пей, — приказываю я. И ее горло шевелится, ее губы сосут мою кожу, когда она делает большие глотки.
Это может не сработать. Возможно, уже слишком поздно. Но даже если есть небольшой шанс, я должен попытаться.
Она бьется в конвульсиях в моих объятиях,
— Вот и все, малыш. Все будет хорошо. — Она сжимает меня, изо всех сил. Я слегка отклоняю ее, чтобы кровь легче стекала по ее горлу. Трансформация требует нескольких обменов, от родителя к потомку. Мы несколько раз обменивались кровью, и с тем количеством, которое она выпила сегодня, это может сработать.
Но если яд не поразил ее тело первым.
Вздох сотрясает ее тело, и ее руки ослабляют хватку на моих плечах. Ее глаза закрываются. Вот оно. Ее органы отказывают.
Дрожащими руками вытаскиваю кол. Кровь хлещет, и я прижимаю руку к груди Селены, когда она испускает последний вздох. Ее тело не сможет пережить потерю крови и яд. Но когда она умрет, вампирский вирус укоренится. Я могу только надеяться, что моей крови будет достаточно, чтобы спасти ее.
Теперь остается только ждать.
В тишине моего склепа я держу ее тело не один час, даже спустя долгое время после того, как она стихла. Даже спустя долгое время после того, как кровь перестала хлестать. Поцеловав её холодные губы, поднимаюсь и обтираю ее тело чистой губкой. Я положил ее на каменную плиту. В мрачной темноте ее тело светится внутренним светом. Существо из лунного света, словно маяк в ночи. Я мог бы упасть на колени перед саркофагом и молиться вечно.
Вместо этого я прибираюсь в склепе и разделываюсь с телом Ксавье. Я мою и очищаю склеп, затем устраиваюсь поудобнее на долгую ночь. За все годы я провел бесчисленное количество бдений, ожидая, когда вампиры, которых создавал, восстанут. Радость от их перерождения всегда окрашена горем, ведь новая жизнь связана с их смертью. Я склоняю голову подобно в молитве. Этот склеп теперь — утроба.
Ближе к рассвету тишину нарушает длинная скорбная нота. Волчий вой. Печальный звук, которого звучал словно приветствие и прощание. И я знал.
Приближается день. Я ложусь рядом с саркофагом и жду, когда меня охватит сон мертвеца. Надо мной, на плите, неподвижно лежит тело Селены, но я чувствую перемену. Она обманула смерть и с наступлением ночи воскреснет вампиром.
Бессмертная, такая же, как я.
Селена
Я открываю рот и втягиваю в легкие воздух. Мое тело тяжелое, как мраморная плита. Делаю глубокие вдохи, до тех пор, пока по моим конечностям не перестают пробегать мурашки.
Наверное, я издала какой-то тихий звук, потому что в следующее мгновение надо мной стоит хмурый Люциус, оглядывая меня с ног до головы.
— Привет. — Я одариваю Люциуса полуулыбкой. Мой рот работает неправильно. Как и все мои конечности. — Что случилось?
— Селена. — В его голосе слышится огромное облегчение. — Ты проснулась.
— Ну как видишь, Капитан Очевидность. — Я напрягаю мышцы, пытаясь подняться. Почему я не могу сесть?
— Полегче, малыш. — Он кладет руку мне на грудь.