Кровь ангелов
Шрифт:
Уроженец Аллювии вскочил на ноги, в руке у него оказался меч.
Эний оседает на пол, держась за плечо, но сейчас не до него… Эру Стольц замер с выпученными глазами, еще кто-то из сенаторов лежит на полу… Ультима рваными прыжками, меняя направление и темп, мчится к узколобому, тот пытается разорвать дистанцию…
Наставница так взвинтила скорость, что даже Ларс едва мог уследить за ее движениями. Для остальных невысокая русоволосая женщина и вовсе исчезла из виду, превратилась в размытое облачко.
Но ему было не до того, чтобы глядеть по сторонам.
Тощий
Выпад, и надо уклоняться, не дать этой дряни зацепить себя…
Ответный тычок, и вибросталь сталкивается с черным материалом… глухой звон.
Тощий рычит, глаза его вытаращены, по телу, затянутому в бликующий комбинезон, текут углы мышц, каких не бывает, каких не может быть у нормального человека!
Полумужчина с боевыми имплантами… но почему их не заметили сканеры?
Еще один гость, плотный и низенький, вылетел из-за спины тощего, размахивая боевым кнутом. Щелкнул, и Ларс еле успел отдернуться, боль обожгла щеку, по лицу потекло горячее.
Пируэт, отбив, собственная атака… меч вспарывает плоть как туман.
Рычание переходит в вой, и надо добить тощего… напичканного имплантами получеловека так просто не свалить! Тычок прямо в сердце, если оно одно у этой твари, переместиться так, чтобы падающий враг прикрыл тебя от того, что вооружен «всего лишь» кнутом.
Но рядом с тем Ультима, и удар ее похож на молнию.
Высверк, и на шее появляется красная щель, из нее брызжет кровь, капли летят во все стороны.
– Все, – сказала она, и тут для остановившегося Ларса словно включили звуки.
Он услышал слабые стоны, шумное дыхание, клокочущее бульканье еще пытавшегося дышать и жить «сенатора» с кнутом, журчание фонтанчика и громкую, судорожную икоту.
Икал замерший у стены эру Кацст.
Не участвовавшие в нападении патриции сбились в кучу – рты открыты, в круглых глазах удивление, руки трясутся; тот, что был со стрелометами, лежит навзничь, раскидав конечности, тощий не шевелится, и только низенький подает признаки жизни, хотя и слабые; Эний сидит, прислонившись к упавшему креслу, и именно он так шумно дышит.
А лицо у бывшего эдила белое и становится все белее, и еще его трясет.
– Что с тобой? – спросил Ларс.
– Стрелка… в плечо, – прохрипел Эний. – «Голубиный» яд… все, прощайте…
– Ага, похоже. Сейчас посмотрим… – Ультима подошла, заглянула бывшему эдилу в глаза. – Да, зрачки игольчатые, тебе осталось несколько минут, и поздно искать противоядие.
Она даже не запыхалась, хотя только что двигалась с неимоверной скоростью, сражалась с напичканными имплантами полулюдьми, созданными и выученными для убийства!
Сам Ларс тяжело дышал, сердце его колотилось, точно бешеное, руки подрагивали, по лицу тек пот.
Но это невозможно… кто она такая?
Импланты могут дать скорость и силу, но потом за них приходится платить. Невозможно безнаказанно насиловать человеческий организм, перерасход ресурсов и эксплуатация тела в запредельном режиме непременно откликнутся судорогами, микронадрывами мышц, растяжениями, дисфункцией внутренних органов, не говоря уже об изнурении.
В Умбра Ангустус Ларс узнал достаточно, чтобы понимать это.
Но Ультима вела себя так, как будто последний час пролежала на диване.
– Противоядие? Ты смеешься?.. – Голос Эния прервался, он закрыл глаза, но тут же открыл их и отыскал взглядом Ларса. – Ты, парень, давай, действуй, сделай так, чтобы это поганое человечество двинулось куда надо, пусть даже ты не…
Взгляд бывшего эдила остекленел, дыхание прервалось, и он упал на бок.
«Голубиный» яд, прозванный так за цвет экстракта, что напоминает окраску птичьих перьев, действует быстро, и если он попал в организм, то справиться с ним невозможно.
Эний и так продержался очень долго… и что он хотел сказать?
«Пусть даже ты не…»
НЕ – что?
– Эти трое готовы. – Ультима повернулась к выжившим сенаторам, и те сжались под ее взглядами. – Посмотрим, мне хотелось бы знать, остальным было известно, кто путешествует вместе с ними…
– Э, моя госпожа, – голос эру Стольца подрагивал, но звучало в нем возмущение, а никак не страх, – ни в коей мере мы не причастны к этому преступному нападению, к тому, что совершили наши… э-э… те, кто называл себя нашими товарищами.
– Откуда же они взялись? – спросил Ларс. – Вы не знали, что на скамьях сената сидят полулюди?
– Невозможно! – воскликнул один из двух похожих стариков.
– Невероятно! – поддержал его второй, сидевший на полу и до сего момента жалобно стонавший, но сейчас от негодования забывший о боли. – Исключительно патриции и полные люди!
– Похоже, они не врут. – Ларс повернулся к наставнице: – Но как такое возможно?
– Гомункулы-безликие, умеющие трансформировать внешность, – ответила Ультима. – Изготовление их обходится страшно дорого. Раскрываются быстро, поскольку разум и память не подделаешь, но для таких дел годятся. Модифицированные, напичканные диффузными имплантами, что проявляют себя лишь в момент активности. Требуют времени для приведения в действие, но зато невидимы для обычных сканеров.
– Так вы хотите сказать, что это… а где же наши товарищи? Эру Карддивор и… – эру Стольц замолчал, и глаза его загорелись гневом.
Этот патриций, похоже, соображал быстрее других.
– Уважаемый эру Кацст, – позвал Ларс владельца дома, все еще пребывающего в легком ступоре.
– Да, да, – отозвался тот, тиская в пальцах магнитный ключ. – Что?.. Что это было?
– Позовите слуг, пусть уберут. – Надо показать, что он здесь хозяин, что он отдает приказы, в противном случае у отцов-сенаторов может возникнуть подозрение, что будущей Божественной Плотью можно управлять. – Почтенному Энию нужно приготовить погребение, а этих, – Ларс повел рукой, – необходимо обыскать с особой осторожностью, так что пока лучше поместить их на холод и не трогать.