Кровь Данов. Книга 2 из цикла «Хозяин Гор»
Шрифт:
– Ойкону Тихоня понравилась, – ласково проводя ладонью по ребрам кобылы, грустно сказал Ултер. – Он уже далеко?
– Он с семьей, Ули, – ответил Хоар. – Идет к твоему этому… конюху.
Утешитель из Хоара был никакой.
– Как рука? – поинтересовался Хоар. Он решил отвлечь мальчика. Слишком долго тот слушал сегодня о мертвецах.
– Хорошо. Я и забыл, что она болела, – ответил мальчик.
Хоар подошел и взял руку мальчика, поднял ее. Помял, понажимал в разных местах. Ултер равнодушно наблюдал за действиями Хоара.
– В прошлый
Хоар с силой надавил своей мозолистой ладонью на костяшки мальчика, и детский кулачок свернулся под углом к запястью.
– Видишь? – спросил Хоар.
Ули заинтересованно смотрел на свою руку, словно давно ее не видел.
– А вот эти костяшки, – пришел черед местам над указательным и средним пальцем, – сильные, хорошие. Ими и надо бить.
И Хоар, зажав кулак Ултера в своей руке, медленно ударил в свою раскрытую ладонь.
– Чувствуешь? А теперь, смотри, во время удара доворачиваем кулак, – и Хоар вновь медленно показал, как. А потом быстро ударил по-новому. Звук удара детского кулака по жесткой мужской ладони прозвучал над поляной.
– Ого! – притворно затряс ладонью Хоар. – Силач!
– Нет, силач – это Тарх, – ответил мальчик. – Он быка одним ударом свалить может. Его так и прозвали – Бык.
– Ты его знаешь? – заинтересовался Хоар.
– Да, – кивнул Ултер. Голос его вновь упал до шепота. – Друг отца. Он нас с братом на плечи… – мальчик поджал губы и замолчал.
Утешителя из Хоара не получилось, не стоило и пытаться. Он сунул в руки Ултера хлеб, луковицу с зеленым пером, кусок сыра и глиняную кружку с горячим настоем.
– Ешь, – буркнул он.
Когда едят-пьют – тогда не плачут. Хоар отломил еще одну краюху хлеба и отрезал сыра. Подходя к арбе, он вновь увидел над горизонтом черную тучу, подсвеченную закатным солнцем.
– Что ты все в небо смотришь? – сварливо встретил его Хродвиг, беря двумя руками кружку и жестом отказываясь от еды.
– Там дым, Хранитель. Второй день, как увидел.
– И что? – после короткого глотка спросил Хродвиг.
– Дым в горах всегда не к добру, – ответил Хоар. – Я подумал… Ты рассказывал – вдруг, чума…
Хродвиг сделал еще один глоток и протянул Хоару чашку. Потом вылез из арбы и приложил ладонь к глазам, сощурившись. Посмотрел недолго, повернулся и забрал кружку.
– Мы столько лет рядом, но ты так толком и не знаешь гор. Мы все боялись твоих мнимых врагов… – задумался Старик. Отхлебнул настоя, и сказал. – Это не чума. Колодец горит. Земляное масло подожгли.
Хоар помолчал, обдумывая услышанное и все, что он знал о Колодце.
– Колодец – владения Империи. Империя – это рабы… – вслух сказал он. Ултер заинтересовался услышанным и подошел ближе. – Рабы взбунтовались?
– Похоже на то, – кивнул Хродвиг. А потом махнул рукой. – Рабы не опаснее червей. И место им тоже в земле. Бывших рабов не бывает. Мой внук размажет их по окрестным скалам тонким слоем, правда, правнучек? – Хродвиг потрепал Ули по голове, стряхивая соломинки, и заухал. Его уханье кануло в густую пелену тумана и, отражаясь от невидимых стен ущелья, полетело-поскакало над горами, пока не утихло вдали.
Ночью никто не тревожил их привал, но Хоар почти не сомкнул глаз. Мысль о том, что огромная толпа рабов в самом центре гор стала неуправляемой, не давала уснуть. Хоар пытался предугадать развитие событий, но слишком плохо знал те места, в этом Хранитель был прав. Промаявшись без толку, Хоар сменил на посту Третьего.
По давней привычке улегшись под арбу, он слушал звуки ночи и то и дело возвращался к мысли, какой будет его жизнь без Хродвига. Занятие это было бессмысленное, все равно, что трогать языком больной зуб: глупо, чревато болью, но заставить себя не бередить зуб невозможно. А наутро, едва развиднелось, Хоар спустился к ручью, чтобы набрать воды. Когда он поднялся к месту ночлега, то вновь почувствовал на себе чей-то взгляд.
Глава 5.
Арратой. Колодец, Старый Пост.
На чахлых деревцах, скалах и валунах собрался десяток воронов. Птицы расселись полукругом над полем боя и внимательно смотрели за происходящим. Увиденное тревожило их, и они то и дело коротко переговаривались о чем-то друг с другом.
«Известно, о чем, – лениво подумал Арратой. – Тоже добычу делят».
Если бы не клубы густого как простокваша дыма, в ясном горном небе уже нарезали бы круги и орлы. Следом за орлами прибежали бы шакалы, – даже здесь, на высокогорье, их хватало.
«Зря ругаетесь, – злорадно подумал Арратой, глядя на жирных, черных как смоль воронов. – Никого вам не оставят. Разве что требуху в пыли поворошите».
Вчерашний раб-учетчик, бывший купец и знаток языка дорча, невольный лазутчик, Арратой сидел у резервуара для земляного масла, подпирая спиной каменный борт. Он проследил взглядом, как мимо протащили за ноги безжизненное голое тело. Голова подпрыгивала на ухабах, словно живая. Как будто упрашивала «нет-нет-нет-нет, не делайте этого». Чумазые рабы, подтащив свою ношу с подветренной стороны Колодца, где жар не так чувствовался и клубы относило в сторону, торопливо швырнули тело за край. Сделав дело, споро повернулись и пошли назад. А мимо уже волокли следующий труп.
«Теперь, после драки, и не понять, кто есть кто. Наш или Дорожник, – Арратой присмотрелся. Голова размозжена булыжником – лица не разглядеть. Арратой вспомнил Плака с увесистым камнем на плече и передернул плечами. – Дорожник, – решил Арратой. – Слишком белый и чистый».
– Эй, учетчик! – раздалось вдруг неподалеку.
– Я Арратой, – ответил бывший купец.
– Да хоть клибб вареный, – всклокоченный, весь измазанный непонятно чем – кровью, земляным маслом, пылью (или всем разом), низенький мужичок сплюнул. – Тебя Череп кличет.