Кровь и честь
Шрифт:
— Ну, как знаешь… — Эмир пожал плечами, сам взял пистолет, долго выцеливал — ствол ходил в нетвердой руке по странным траекториям — и опустил руку. — Совсем плохо стал видеть, — пожаловался он. — Наверное, надо заказывать очки. Давай ты, — сунул он оружие обратно гвардейцу, едва не прострелив тому живот.
Худощавый офицер хищно улыбнулся, вскинул «люгер» и три раза нажал на спуск, как в тире. Стоны смолкли мгновенно.
— Видал? — торжествующе обернулся эмир к Саше. — Вот у меня какие орлы! Уверен, что всех троих — точно в лоб! Пойдем взглянем?
— Увольте, ваше величество…
— Ну, ты какой-то вялый сегодня, мой друг. — Ибрагим-Шах не скрывал разочарования. — Стрелять не хочешь, смотреть не хочешь… Ладно, пойдем к столу, а то у меня что-то в горле пересохло… Как тебя звать, молодец? — вспомнил он о гвардейце, все еще стоящем с пистолетом в опущенной руке.
— Турэн Хэкматияр! — гаркнул тот, вытягиваясь во фрунт.
— Метко стреляешь, капитан, — изволил улыбнуться эмир. — Жалую тебя полковником!
Вне себя от радости, свежеиспеченный полковник рухнул на колени и попытался поцеловать расшитую золотом домашнюю туфлю повелителя.
— А вот этого не люблю, — нахмурился тот. — Убирайся, полковник!.. Ишь, развели азиатчину!
— Ну что — продолжим? — потер Ибрагим-Шах ладони, вновь оказавшись за столом. — Эй, кто там! Коньяку!..
Увы, продолжение было коротким: осушив еще один бокал, его величество устал и изволил прилечь тут же, лицом в тарелку, а его гость, пока слуги хлопотали над бесчувственным телом повелителя, поспешил откланяться.
— Извините, любезный, — оказавшись в коридоре, Александр поманил пальцем давешнего капитана, облагодетельствованного эмиром — с лица одуревшего от радости гвардейца не сходила идиотская улыбка. — Не подскажете, где тут у вас…
Золотая восьмиконечная звезда тяжело булькнула в ватерклозете и тут же скрылась из глаз. Поручик чуть было не бросил туда же второй подарок эмира, но вовремя удержал руку. Перстень, судя по всему, был самый обыкновенный — никаких признаков жизни, подобно своему собрату, не подавал, но стоил, наверное, тоже немало.
— В конце концов, — сказал сам себе Александр, любуясь игрой света в камне, — надо подумать и о дальнейшей гражданской жизни…
— Ба-а! Кого я вижу!
В отличие от Ибрагим-Шаха, ротмистр Кавелин совсем не изменился. За исключением того, что плечи его украшали погоны подполковника.
— Да, повысили в чине, — похвастался он. — И немудрено: работы-то прибавилось изрядно! А вы, смотрю, что-то сдали, Александр Павлович. Со здоровьем нелады?
— Да, есть маленько… — уклончиво ответил Бежецкий. — Вы, наверное, в курсе, почему я здесь?
— Да, есть маленько, — улыбнулся Кавелин. — А потому и вопросов не задаю. Государственные дела — понимаем, что к чему. И готовы оказывать всяческое содействие, как было велело. Что угодно-с?
— Угодно поскорее добраться до Санкт-Петербурга, Кирилл Сергеевич. — Саша не разделял игривого настроения жандарма. — И желательно, минуя всякие проверки, кордоны и карантины.
— Ну что же, — сразу посерьезнел подполковник. — Тогда ночку проведете здесь, а поутру мои люди доставят вас на аэродром. Отсутствие препонов гарантирую — мы все-таки весьма уважаемая в Империи гильдия.
Молодой человек вяло кивнул и направился было вслед за вызванным по телефону Кавелиным вахмистром, но в дверях остановился.
— Что-то еще?
— Господин подполковник, — Александр тщательно подбирал слова. — Вы наверняка знаете всех в русской колонии…
— Ноблес оближ. [32] — блеснул познаниями жандарм. — Это моя работа, так сказать. Кто именно вас интересует?
— Одна женщина. Варвара Лесникова.
— Лесникова… Лесникова…
Подполковник задумчиво потер указательным пальцем переносицу, подошел к шкафу с выдвижными ящиками, выдвинул один с картотекой и долго в нем копался. Потом задвинул этот, выдвинул другой и снова погрузился в поиски.
— Вот, — протянул он Бежецкому тонкую картонную папку, когда тот уже совсем отчаялся дождаться результата. — У нас все точно, как в Государственном банке. Только вынужден вас разочаровать, Александр Павлович: Лесникова Варвара Степановна, мещанка Хоревского уезда Оренбургской губернии, убита при обстреле еще в прошлом году, тело доставлено на родину и предано земле. Соболезную. Погибла ваша дама сердца, поручик.
32
Положение обязывает.
— Вы и это знаете…
— А как же? Обязан по долгу службы. Тем более что сия барышня не раз попадала в поле нашего зрения.
— Не понял?
— Легкого поведения была покойница, прости Господи, — подполковник перекрестился на иконку в углу кабинета. — Возникали нюансы-с… Пардон, если ненароком задел ваши чувства.
— Нет, ничего, — поручик вернул документы жандарму. — Между нами давно все было кончено. Я просто хотел удостовериться…
Его действительно мало тронула смерть этой женщины. Тем более что с фотографии в деле смотрела довольно вульгарная, на его взгляд, крашеная блондинка с глупыми глазами и пикантной родинкой над верхней губой.
Совсем не его Варвара…
25
Александр стоял на верхней ступеньке облицованного карельским гранитом крыльца Управления и, подставив лицо северному ласковому солнышку, беспричинно улыбался. Какие-то люди заходили в здание и выходили из него, порой толкали его плечом, бормоча себе под нос не то извинения, не то проклятия в его адрес, и только он один был неподвижен среди людской суеты.