Кровь и Розы

Джеймс Лайла

Нет. Я была Королевой Льва. И Королева никогда не съеживалась от страха.

«Алессио. Не задавай мне вопросов, ладно? Пожалуйста, детка, просто послушай маму. Спрячьтесь под кроватью и не выходи. Не раньше, чем тебя будут искать папа, Лена или Исаак», — сказала я. В моем голосе слышалось отчаяние. Алессио открыл было рот, чтобы возразить; Я видела это в его глазах. Я покачала головой, и он замолчал.

«Пожалуйста, мой малыш. Пообещай маме, что не выйдешь», — умоляла я на этот раз.

Алессио наконец кивнул, и

на этот раз я заплакала. Снова притянув его к груди, я в последний раз поцеловала его в лоб, прежде чем прошептать: «Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, мой милый мальчик. Никогда этого не забывай.»

Когда мы разошлись, я услышала шум ближе к двери. Они были прямо снаружи. Я слышала Бориса. Он что-то громко проревел. Я слышала бой с другой стороны. Мое сердце учащенно забилось, и оно тяжело, почти болезненно стучало по моей грудной клетке.

Я быстро подтолкнула Алессио к кровати. «Иди, мой малыш. Не выходи. Не шуми — ни за что. Ты слышишь меня?» Он залез под высокую кровать, и я стянула углы простыней вниз, чтобы он был полностью скрыт от глаз.

Я разлучилась со своим милым мальчиком. Мне внезапно стало плохо, и мое горло начало закрываться. Когда я встала, дверь распахнулась. Мое сердце колотилось, и я на кратчайшую секунду закрыла глаза. Мое дыхание прерывалось.

Тебе никогда не придется ничего делать без меня. Мы всегда будем вместе, Ангел.

Подняв руку, я подавила мучительный крик. Где ты, Лев? Пожалуйста вернись.

Злоумышленник цокнул позади меня. Глубоко вздохнув, я повернулась к нему. Злодей моего долго и счастливо.

Мой взгляд нашел его лицо, и мир с визгом остановился. Все стало пугающе тихо. Темное облако окутало мой когда-то счастливый пузырь. Моя кровь застыла, и мои глаза расширились при виде знакомого лица. Мои руки стали липкими, а сердце сжалось.

«Мария. Как приятно снова тебя видеть.»

Тот голос. Однажды он не давал мне покоя. Много лет назад он приходил ко мне в кошмарах. Это было лицо, которое я видела за решеткой своей клетки, когда он упивался моими страданиями и бросал в меня куски хлеба.

«Альфредо», — ответила я удивительно холодным и жестким голосом. Этот человек был частью моих страданий. Он сидел там в красивом костюме и, смеясь, наблюдал, как я ломаюсь.

Я увидела Бориса позади Альфредо. Его лицо было суровым, в синяках и кровоточило. Он казался запыхавшимся, его широкая грудь вздымалась, а лицо искажалось от боли с каждым затрудненным вдохом. Я могла сказать, что он прошел через ад, чтобы быть здесь. Но прежде чем я успела с легким облегчением радоваться присутствию Бориса, все вокруг меня рассыпалось. Мое сердце загремело, а затем разлетелось на части от звука выстрела, а затем Борис безвольно упал на пол.

НЕТ!

Я хотела кричать. Мои губы приоткрылись, но моя агония была молчаливой.

Альфредо

ухмыльнулся, его лицо было маской зла. «Я удивлен, что Лев оставил тебя без защиты».

Ты сильнее, чем думаешь, Мария.

Я подняла подбородок и посмотрела в его черные бездушные глаза. «Почему ты здесь?» — спросила я.

«Ты точно знаешь, почему я здесь, милая Мария».

Милая Мария.

Сладкая рабыня.

Желчь поднялась у меня в горле, и мне внезапно захотелось вырвать. Меня тошнило.

Встань на колени и соси мой член, сладкая рабыня.

Воспоминания обрушились на меня с такой болью, что я чуть не согнулась пополам. Мой взгляд упал на кинжал в его руке, и я увидела эмблему. Эмблема итальянцев. Абандонато.

Альфредо Абандонато.

О Боже.

Мои глаза расширились от осознания. Но ох, как я опоздала. Так поздно. Очень глупо.

Моя голова поднялась, и наши глаза встретились. Он засмеялся холодным безжалостным смехом. Он видел это в моих глазах. Он видел это в глубине моей души. Он знал, что я поняла это. Только я опоздала на восемь лет.

Альфредо был там… когда я принадлежала Валентину. Он приходил в дом Солоника, на маленькие вечеринки, которые он время от времени устраивал, чтобы показать свои коллекции рабынь.

Альфредо принимал участие в этих вечеринках. Он был активным членом этого общества.

Но Альфредо был итальянцем. Он был Боссом. Ему нельзя было там быть. Итальянцы и русские никогда не пересекались.

Мое сердце колотилось, и я ненадолго закрыла глаза. О, Лев.

Солоник предал Русских.

Он был в партнерстве с Альфредо. Валентин спланировал это — это. Он был вдохновителем.

«Слишком поздно, не так ли?» Альфредо цокнул с притворной грустью. «Теперь Лев никогда не узнает правды».

Его насмешливые слова ранили. Боже, как было больно. Так плохо. В меня вонзались острые ножи, продирая дыры в моей душе и оставляя истекать кровью.

Я не ответила. Возмущенный моим молчанием, как всегда — он хотел моих слез, моих криков агонии — Альфредо подался вперед и схватил меня за волосы.

Его черные глаза были жесткими и холодными. Я видела в них смерть. Мою смерть.

Он плюнул мне в лицо, его кулак болезненно потянул мои волосы, прежде чем яростно оттолкнул меня. Мои ноги подкосились подо мной, и я сильно упала. Мой живот ударился о землю, и на этот раз я закричала. Моя принцесса.

Я зажмурилась, когда неописуемая боль прошла через каждый дюйм моего тела. Но не это было больнее всего. В носу покалывало, стало тяжело дышать. Меня окутала тьма. Больше всего ранило мрачное и горькое осознание того, что выхода… нет.