Кровь и Серебро
Шрифт:
Меч замер, упершись острием в снег, так и не тронутый следами. Не пришло ни удовольствия, ни облегчения. Только злоба на тех, кто пытается играть мной.
— Прости.
— Да тебе-то за что извиняться?
— Я могла забрать тебя сразу после инициации. Ты бы сейчас спокойно жил и учился совсем в другом месте.
— А разве спокойно — это интересно? — я обернулся.
Зеленоглазая тень стояла позади меня, похожая на бледного лесного духа куда больше, чем на нечто живое.
— Тебе не в чем себя упрекнуть, — сказал я. — Я же мог отказаться.
Она молча
— Но ты хотя бы честно предупреждаешь. И играешь в открытую. А они нет.
— Не избавляйся от некромантского перстня, — вдруг сказала она. — В нем побывала твоя душа, и не стоит разбрасываться камнем, который потом может использовать кто угодно.
Я опустил взгляд на правую руку, где рядом с золотой фамильной печаткой чернело кольцо в виде когтистой лапы, сжимавшей кровавый рубин. Оно меня раздражало, заставляло постоянно думать, что Мортаниус следит за мной, и я действительно подумывал оставить егоя где-нибудь, но раз так…
— Время, — шепнула Намирэ. — Поспеши в Вассербунд.
***
Но все-таки пришлось тащиться по дорогам с труппой. Я чуял на себе чужое обострившееся внимание. Казалось, что даже вороны пялятся на меня и следуют по пятам. Это заставляло играть человека как можно достовернее, охотиться — реже и еще аккуратнее, следящей сетью пользоваться тише. И когда на горизонте встали знакомые горы перевала Борго, Волчий Клык и Сломанное Ухо, я вздохнул с облегчением. На третий день после этого наш облезлый караван притащился, наконец, к стенам города моего зятя.
Я еще не знал, что Вассербунд приготовил мне много сюрпризов.
Хозяин труппы рассчитался со мной за охрану каравана вполне честно. Однако, на прощание взглянув в глаза, тихо произнес:
— На кого бы ты ни охотился, ты слишком заметно не пахнешь.
Я моргнул.
— От человека, такого как ты, обычно несет потом и перегаром. Должно нести. А ты пахнешь, в лучшем случае, только морозом, даже когда теплый. Я уж молчу про то, когда нет.
Я скрипнул зубами, цедя ругательство. Рука невольно опустилась на рукоять ножа на поясе.
— Кто еще знает?
— Успокойся. Никто. Мои люди больше думают о том, как бы прокормиться в ближайший день, чем о чужих странностях. Ты мог бы сказать, что тебе яйца отбили в драке, и Жоэль бы даже не заикнулась, что чем-то недовольна.
— Ты и об этом знаешь?
Человек усмехнулся в густые обвислые усы:
— Она слишком нетронутой после тебя выглядела. Выходит, не врут, когда говорят, что у вашего брата все плохо с этим делом.
— За других не знаю, не встречал, — буркнул я, досадуя на себя за промашки и размышляя, что теперь делать с этим невольным свидетелем.
— Спасибо, что хоть не жрал у порога, — отмахнулся мужик, — и следы оставлял, когда надо. Ордену не сдам, не дергайся. На кой ляд мне проблемы с этими долбанутыми головорезами?
— Они могут выбить нужный им ответ.
— Не боись, за понюшку кинны я их куплю с потрохами и барахлом! Ты вот что, — он приятельски хлопнул меня по плечу, чем заставил еще раз моргнуть, — если понадобится пересидеть или там сплетню добыть-распустить — обращайся. Уж найдешь старого Васку, наверное.
— Хорошо, — я не стал уточнять, что мужик может вполне успеть помереть своей смертью прежде, чем мне понадобятся его услуги.
На том и распрощались.
Но это не отменяло моей оплошности. И прежде, чем войти в город, я надолго затаился, меняя и подправляя свою маску.
***
Цитадель Ордена Сэоафан
Чуть ранее
Пара серебристо-белых волосков упала в наполненную водой каменную чашу с четырьмя толстыми свечами по краям. Доселе ровное пламя дрогнуло, заколыхалось, взметнулось высокими языками, оживив нервные пляшущие тени на стенах одного из ритуальных залов древней крепости. И словно зашептались духи, пробудились в старой кладке сотни глаз, потекла сама Тьма по тусклому золоту полустершихся фресок. Голодная, жадная, всегда чего-то ждущая, но покорная Тьма.
Над засиявшей водой склонились маг и ревенант. На пустом шлеме качнулся плюмаж из черных нечеловеческих волос.
— Покажи мне его! — требовательно прошипел маг. — Сейчас!
Жидкость помедлила и прояснилась, став гладкой, как стекло. И отразила бледное скуластое лицо, серебристо-белую гриву и холодно-решительные голубые глаза. Вокруг застыл зимний лес.
Странно… Мёбиус помнил желтые. И совсем другое выражение лица. Куда более злобное и самоуверенно-надменное.
Враг еще молод и неопытен. Но осторожен, как кошка в логове собачьей своры — слухов об убийствах доходит не более, чем обычно… Пока. А те, что доходят, заставляют задуматься.
«С какой это радости ты объявил охоту на последователей Хаша, мой маленький белый вампир? И кто, скажи на милость, выпустил тебя в жизнь? Уж не мой ли коллега?»
Усмешка искривила тонкие губы. Значит, Мортаниус позволил себе поддаться заблуждению и поверить в старый миф о Наследнике Баланса. Решил попытаться вернуть Колонны под управление птичьих выродков. Вот только он забыл один маленький нюанс. Все эти старые фрески и смутные туманные записи можно трактовать и выворачивать как угодно. А еще он забыл тот факт, что самому Мобиусу, в отличие от него, известны не только пророчества, но и события. Все те точки, где нужно надавить, чтобы необходимая вероятность стала единственно-возможной.
Пусть Каин бегает в относительной свободе, пусть выполняет то, что от него требуется, пусть карабкается на свой трон… Там он породит истинную Фигуру, способную как окончательно сломать, так и вновь запустить Колесо Судьбы. Черный ферзь, направленный его, Мобиуса, рукой, уже скользит в потоках Времени.
— Демон… — вдруг глухо прошелестел Малек. — Еще один демон на свободе, — и тьма в прорезях забрала начала разгораться ненавистью.
— Да, — кивнул Мобиус, оборачиваясь и теребя в пальцах трофейную белую прядь, не в этом месте и не в это время. — Это твой враг. Враг Круга. А ты знаешь, что нужно делать с врагами Круга Девяти!