Кровь и слёзы Звёздного города

– Опять?

– Да, Лар-тар.

– Всё совпадает?

– Да, как и во всех десяти случаях до этого.

Лар-тар Галид устало откинулся на скрипнувшее под ним кресло. И когда им уже выделят бюджет на обновление мебели? Видимо тогда же, когда начнут присылать и толковый молодняк.

Франтоватый йелла стоявший перед ним, заметно нервничал, скулы алели, а толку? Как не было никаких идей и зацепок, так и спустя восемь трупов их и не появилось. Восемь. Восемь новых жертв, а у мальчишки ничего. И это уже не только его вина, это уже проблема самого Лар-тара.

И пусть скинуть на желторотого, но такого чванливого высокородного явный «висяк» и показалось сперва отличной идеей, то теперь со всей очевидностью стало понятно, что Лар-тар сильно просчитался. И невольно допустил ещё восемь жутких смертей.

Зарисовки и магкартинки с места убийства лежали перед ним, а ему чудилось, что вот эта изломанная, изрезанная кукла, бывшая некогда довольно красивой девчонкой, взирает на него с укором. Укором в глазах, у которых нет век.

– Где её нашли?

– Как и остальных, в трущобах.

Странно. То, что осталось от её одежды не выглядело как обноски нищенки. Неужели этот идиот проглядел ещё одну важную деталь?

– В трущобах? Она не похожа на их обитательницу.

– Должно быть шлюха – они часто рядятся в дорогие одежды, но высокороднее это их не делает.

Лучше бы сам прислушался к своим словам, а то одет на мешок золота, а родовитости на грош. И ещё меньше мозгов. Зато гонора хватит на десятерых. Уже хватило на восьмерых.

– Почему раньше не пришел? Почему только сейчас докладываешь?

– Я и сейчас не стал бы вас беспокоить по столь пустяковому делу…

– Пустяковому?! Ты совсем дурной? Одиннадцать жертв ты называешь пустяком???

Наверное, не стоило кричать на сына главы пусть и Младшего, зато очень богатого Дома. Настолько богатого, что позволяет себе личные вливания в казну столичных Стражей. Естественно, в обмен на особую внимательность к своим проблемам и просьбам. В числе коих было и пожелание пристроить юное дарование получше, попрестижней. Пристроили. Навязали. Теперь расхлебывать.

Парнишка стоял молча, только скулы ещё сильнее окрасились красным. Лар-тар очень надеялся, что от смущения, но был почти уверен, что от «благородной» ярости.

– Ну? Чего молчишь?

– Лар-тар, при всём уважении, вы позволяете себе лишнего…

– Я?! Я позволяю себе лишнего?

– Да, это же всего лишь низкородная шваль. Одним больше или меньше, какая разница? А вы на меня из-за них голос повысили.

Всё. Слов у Лар-тара не осталось. Как объяснить этому нашси, что при всей своей высокородности он таки нашси?

– Пошёл вон.

– Что?!

– ВОН Я СКАЗАЛ!!!

Лар-тар аж привстал со своего кресла и, напуганный вдруг обозначившимися габаритами начальника, молодой следователь очень споро покинул кабинет. «Ну хоть инстинкт самосохранения есть», подумал Галид плюхнувшись обратно в кресло. Твэрх наз рахмиз… всё накрывалось большой такой пэхи. Все его планы и чаянья.

Но главным было не это. Жертвы – шваль, как выразился этот недоумок? Возможно. Вот только даже если так, одиннадцать убийств, совершённых идентичными методами, надо сказать, очень кровавыми и жестокими методами – это повод не ерепениться и пыжиться в своей значимости, а серьёзно испугаться. За все двадцать лет работы на посту главы Отдела Особых он с таким не сталкивался. Было всякое, но такого не было.

Лар-тар еще раз взглянул на магкартинки, хоть всё в нём и переворачивалось

от ужасного зрелища. Разложил их по порядку, согласно отметкам о дате и серьёзно задумался. Жестокость в трущобах является нормой, но обычно у неё есть чёткое обоснование – месть, наказание, запугивание. Тут же было много бессмысленного, того, что не увязывалось. Почему нашси не заметил этого? Почему не пригласил помощников? Или заметил, но решил, что справится сам? Тогда он ещё больший дурак.

Лар-тар Галид дураком не был. Поэтому рука его потянулась к лежащему на подставке кристаллу, сжала артефакт, и как только тот знакомо запульсировал, Лар-тар отдал приказ:

– Йелла Тариэль Аманэдэль, Луч Надежды.

Спустя несколько мгновении от кристалла донесся приглушенный голос:

– Лар-тар?

– Да. Занят?

– Есть немного, но если срочно, то прервусь.

– Прервись. Есть дело. По твоей части.

– М-да?

– Да-да, серийный, много крови, пытки, всё как тебе нравится.

Голос тут же поменял тональность, стал намного более заинтересованным:

– Сколько?

– Одиннадцать.

– Одиннадцать? И вы только сейчас меня привлекаете?!

– Не спрашивай, при встрече объясню. Когда тебя ждать?

Несколько мгновений тишины и решительное:

– Через час максимум. Закончу тут с осмотром места преступления и приеду.

– Жду. Хотя постой. Пиши адрес. Как закончишь со своей текущей задачей, отправляйся сразу туда. А потом уже ко мне. Место свежее. Скорее всего уже успели наследить, но труп ещё не убрали. И не уберут пока ты не дашь добро.

– Хорошо, диктуй.

Лар-тар продиктовал адрес и отключился. Следовало сделать ещё несколько вызовов, чтобы обеспечить неприкосновенность места убийства. Хотя скорее всего уже поздно. Но чем Коварный не шутит, может этот нашси не совсем придурок и опечатал всё Стазисом, как того требует инструкция? Может Тариэлю удастся понять, что за крэшшш происходит? А если нет, то хоть направление поисков укажет.

В голове тут же появилась ещё одна идея, но с её реализацией стоило подождать. Вдруг он всё же ошибся и всё не так плохо, вдруг это действительно, просто разборки между хозяевами трущоб?

Надежда ещё теплилась, но как известно, надежда — это худшая ложь из возможных, и Лар-тар очень хорошо это знал...

Мара прекрасно осознавала, что день начавшийся столь благостно, ничем хорошим не закончится, что если с утра всё предвещает отличный солнечный вторник, то к вечеру обязательно хлынет дождь, да ещё и такой, чтобы промочить до костей. А брать зонт не имело смысла, так как в этом случае никакого ливня не случится, зато прохожие будут на неё странно коситься – ну как же, в столь погожий денёк и с чёрным зонтом?

А Мара почти всегда носила чёрное. Нет, никакого траура, просто знак профессии, призвания даже, которым она необычайно гордилась. Как и заслуженной приставкой к имени.

Намазывая сырный крем толстым слоем на сильно прожаренный кусочек булочки, девушка иронично усмехнулась. Приставка к имени заслужена, но какой ценой! Знай она наперёд, через что предстоит пройти, может быть и задумалась бы. А может быть и нет. Амбиции всегда были на первом месте. Как и у отца. И он смог. Смогла и она. Так что всё хорошо. Хорошо же, так?