Кровь и железо
Шрифт:
Постепенно стало легче. Огромный зал снова был неподвижен — почти. Кольца еще едва ощутимо шевелились в медленном бесконечном движении. Джезаль проглотил скопившуюся во рту слюну, ссутулился, опустил голову и поспешил за остальными.
— Не туда! — внезапно взревел Байяз.
Его голос взорвался в вязкой тишине, вырвался наружу и тысячекратно отозвался эхом в необъятном зале:
— Не туда! Не туда!
Джезаль отпрыгнул назад. Проем, за которым лежал сумрачный зал, выглядел точно так же, как тот, через который проходили спутники
— Идти по моим следам, я сказал! — прошипел старик.
— Не туда! Не туда! — не смолкало эхо.
— Простите… — лепетал Джезаль. Его голос в огромном пространстве звучал слабо и жалко. — Мне почудилось… они все одинаковые!
Байяз успокаивающе положил руку ему на плечо и без усилий повернул в нужном направлении.
— Я не хотел напугать вас, мой друг. Но было бы очень жаль, если бы такой одаренный молодой человек покинул нас в столь юном возрасте.
Джезаль нервно сглотнул и уставился в темный проход, гадая, что его там ожидало. Воображение предлагало бесконечное количество неприятных возможностей.
Эхо все еще шептало:
— Не туда… не туда… не туда…
Логен возненавидел это место. Застывшие мертвые камни, неподвижный воздух, и даже шаги звучали приглушенно и безжизненно. Здесь не было ни холодно, ни жарко, однако по его спине стекали струйки пота, а шею покалывало от беспричинного страха. Каждые несколько шагов он резко поворачивал голову от внезапного ощущения, что за ним наблюдают, но позади никого не было. Только этот мальчишка Луфар да хромой Глокта, озабоченный и сбитый с толку, как и сам Логен.
— Мы гнались за ним по этим залам, — тихо бормотал Байяз. — Нас было одиннадцать. Все маги, в последний раз вместе. Кхалюль и Захарус — вот здесь они бились с Делателем, и оба потерпели поражение. Им повезло, они смогли убежать и остались в живых. Ансельми и Сломанный Зуб были не настолько удачливы. Канедиас принес им смерть. Двух добрых друзей, двух братьев потерял я в тот день.
Они вышли на узкий балкон, освещенный бледной занавеской света. Гладкая каменная стена отвесно поднималась с одной стороны, с другой так же отвесно падала вниз и терялась в темноте. Черная яма, полная теней, без края, без вершины, без дна. Несмотря на огромное пространство, здесь не звучало эхо. В неподвижном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения, он был спертым и затхлым, как в гробнице.
— Где-то внизу, несомненно, течет вода, — пробормотал Глокта, мрачно глядя поверх ограждения. — Должно же там быть хоть что-то? — Он прищурился и взглянул наверх. — А где потолок?
— Тут воняет, — заныл Луфар, зажав нос.
Логен в кои-то веки с ним согласился. Этот запах он знал хорошо. Его губы растянулись, обнажились зубы — он оскалился от ненависти:
— Пахнет треклятыми плоскоголовыми!
— О да, — сказал Байяз, — шанка тоже сотворены мастером.
— Сотворены?
— Совершенно
Логен уставился на него:
— Он их сделал?
— Чтобы они сражались за него. Против нас. Против магов. Против его брата Иувина. Он вырастил первых шанка здесь, после чего выпустил их в мир — расти, размножаться и разрушать. Такова цель их существования. Многие годы после смерти Канедиаса мы охотились на них, но так и не смогли переловить всех. Мы загнали их в самые темные щели мира, и там они снова принялись расти и размножаться, а вот теперь вылезли наружу. Они будут расти, размножаться и разрушать, как им положено от века.
Логен смотрел на него, разинув рот.
— Шанка! — Луфар засмеялся и тряхнул головой.
Плоскоголовые — это не повод для веселья. Логен резко повернулся, перегородил своим телом узкий балкон и навис над Луфаром в полумраке.
— Что смешного? — спросил он.
— Ну, просто… Все же знают, что их не существует!
— Я всю жизнь сражался с ними вот этими самыми руками! — прорычал Логен. — Они убили мою жену, моих детей, моих друзей. Север кишит треклятыми плоскоголовыми сволочами! — Он наклонился над Джезалем. — Не говори мне, что их не существует.
Луфар побледнел. Он взглянул на Глокту в поисках поддержки, но инквизитор стоял, безвольно опершись о стену, и потирал свою ногу. Его тонкие губы были плотно сжаты, изможденное лицо покрывали бисеринки пота.
— Мне наплевать на это дерьмо, как бы там ни было! — отрезал он.
— В мире полно шанка, — прошипел Логен, придвигая лицо еще ближе к Луфару. — Может быть, однажды ты тоже встретишься с ними.
Девятипалый повернулся и зашагал следом за Байязом, который уже почти исчез в проеме в дальнем конце балкона. Он не желал оставаться здесь.
«Еще один зал».
Такой же огромный, а вдоль его противоположной стороны рос молчаливый лес колонн, населенный множеством теней. Откуда-то сверху прорезались световые лучи и гравировали каменный пол странными узорами — фигуры из тени и света, черно-белые линии.
«Почти как письмена. А вдруг это послание? Для меня? — Глокта дрожал. — Если бы посмотреть хоть на мгновение подольше, может быть, я сумел бы понять…»
Мимо прошел Луфар, его тень пересекла пол, и линии оборвались, странное чувство ушло. Глокта встряхнулся.
«Я теряю рассудок в этом проклятом месте. Я должен мыслить ясно. Только факты, Глокта, и ничего, кроме фактов».
— Откуда здесь свет? — спросил он.
Байяз махнул рукой.
— Сверху.
— Там окна?
— Может быть.
Трость Глокты постукивала по пятнам света и тени, он подволакивал левую ногу.
— И что же, здесь нет ничего, кроме залов и проходов? Каково назначение места?
— Кто может знать замыслы Делателя? — напыщенно провозгласил Байяз. — Или измерить глубину его великих дел?