Кровь и Золото

Корсаров Олег Дмитриевич

Она задумалась. Черный был красив. Тогда, когда убивал её друзей. Его волосы блестели, глаза светились, кожа была идеальной. Теперь лоск его поблек, на лице кровь, он посерел, капельки болезненного пота на лбу. И да, как она могла забыть, он лишился передних резцов, и она была удивлена что он мог говорить внятно, и что вообще сумел шевелить челюстью. Проклятый неубиваемый черный.

– Артефакт бессмертия – это несомненно хорошо, Черный, – сказала она, – Но слава убить тебя всё же дороже. Как ты считаешь?

– Кто такой я, – меланхолично задал он вопрос, – Таких много по

свету. Кто-то слаб, кто-то силен. Кто-то законопослушен, кто-то преступник.

– Но именно ты, ты натворил столько шуму! За тебя большая награда. Как служащий империи я бы её не получила, но награда немаленькая. Ты стольких убил, столько награбил, стольким людям перешёл дорогу. Ты проблема империи. А артефакт только малейшая песчинка по сравнению с твоей ценностью.

– Я польщён.

– Ценностью твой смерти.

– Тебе меня не убить, – он блефовал, – Ты уже пыталась.

Она уже пыталась. Мечом. Но сейчас… сейчас она может его убить. Может заморить его голодом, может подождать когда его силы иссякнут окончательно – это она имела ввиду. Ты догадалась, – подумал он. Ты догадалась что я не способен более исцелить свои раны.

Они смотрели друг на друга не менее минуты в тишине. Черный услышал шум и резкие команды из-за переулка. Солдаты очнулись. Дерьмо! У него больше не было времени уговаривать её. У него не было маны на зомби. Но немного было. Хватит сломить там где тонко.

– Соглашайся на артефакт, поверь мне, я тебе его дам, – прохрипел Черный, приправляя свои слова слабеньким заклинанием убеждения.

Шпионка тоже слышала солдат, и колебалась слишком заметно. Она проиграла. Как он знал, она лишь человек. Шахматная фигурка для мага. Она кивнула и закинув его руку на плечо рванула в другую от топота ног сторону. Черный едва мог видеть что происходит вокруг, не то что шевелиться и говорить. Но она позаботится о нём. Подверженный жадности человек. Он чувствовал ухмылку на своём лице. Он опять их всех обыграл. Он погрузился во тьму.

– У тебя есть дети? – спросила Корделия. Она знала что все маги и богатеи стремятся завести их побольше, от рабынь, от красивых и умных успешных женщин. У Гаспары отбою не было от ухажёров. Сердце шпионки болело в ожидании когда же у её рыцаря появятся наследники. Она не годится ни в рабыни, ни в любовницы.

– Слава богу нет, – сказал Черный, – Я разве похож на многодетного папашу? С моей-то жизнью. Конечно у меня были шлюшки, а что? У тебя есть дети, и ты поэтому в армии? Надеешься одна защитить империю от всего? Да ты безумна. Это не твоя битва, уж не принимай близко к сердцу.

Она молчала. Она не хотела говорить Черному о своём прекрасном рыцаре.

– Все маги стремятся продолжить род, – сказала она, – Все люди. Ты маг, и ты не стареешь и живёшь долго. Но как я узнала – тебя вполне можно измотать. Что останется после смерти? Разве ты не стремишься захватить мир? Кто будет править твоим миром после?

– Я не хочу захватить мир, – сказал Черный, – Кому нужна вся эта земля, со всеми этими людишками? Обожают ли они, ненавидят. Мне нет до их мелочных чувств дела. И я не умер, а значит я буду жить ещё долго. Я думал о детях. Но даже меня одного вы, твари, можете выследить. Что будет с моими детьми?

– Ты мог бы скрывать свой дар в какой-нибудь деревушке или в городке. И никто бы никогда не узнал какой силой ты владеешь, не захватывай ты себе целые владения и не убивая столько народу. Ты можешь жить очень долго, и точно уж сумеешь позаботиться о своих детях, с твоей-то силой, – шпионка вздохнула. Уж она бы нашла применение таким способностям. Будь она таким сильным магом – она могла бы даже посоперничать своим положением с её рыцарем. Тогда он бы точно заметил её, и захотел бы себе.

– Я мог бы скрываться… – повторил Черный, – Люди все-равно чувствуют когда кто-то сильнее их. Я не могу общаться с ними на равных, и они стремятся ограничить меня. Это не в их силах, и я постоянно им об этом напоминаю. И никак, сука, не дойдет, тупоголовые.

– Ты просто очень одарен, – сказала шпионка, – Обычно маги не могут без усилий убить всех кто им не нравится. И я думаю именно поэтому живут с людьми в мире. И их работа нужна, и за неё прилично платят.

– Работа!.. – фыркнул Черный, – Я не стану унижаться перед человеком ради пары кусков металла. Я могу забрать всё что хочу сам.

Шпионка молчала. Шпионка хотела так же. Шпионка была рада что у него нет детей. Такая сила во множественном числе убила бы всех неугодных, поработила бы мир. Такая сила совсем не помешала бы ей. Если бы ещё дар не передавался только при рождении.

– Кем же были твои родители? Наверняка они были где-то в высших слоях. Почему ты не с ними? Они бы могли купить для тебя владение, и не одно. Все бы преклонялись пред тобой, огромное уважение и внимание.

– Мне ни к чему уважение вас, грязных мешков с кровью. Ваше уважение имеет значение только для таких же как вы. Не для меня. И владение мне не нужно. Не выношу вонючих мелочных крестьян, всякое общение, как это, о, «дела»! Деньги! Тебе нужны деньги, шпионка?

Она пожала плечами.

– Мне платят жалование. А всех вещей человеку не купить. Я привыкла работать, а не мечтать почём-зря.

Черный посмотрел на неё. Он подумал что она лжет. Что ж, она лгала. За деньги можно купить титул, красивые платья, украшения, знакомства, образование. Всё, с чем она была бы привлекательна для её рыцаря.

– Так ты хочешь денег, а не власти? – хитро спросил Черный.

Да, Черный попал в точку. Ей не хотелось брать на себя ответственность за людей. Но командиру платят больше чем солдату. А в высшие чины её, неблагородную, да ещё и женщину, и без образования, никто не пропустит. Пока она слишком молода. А потом будет поздно. Потом она не сможет очаровать своего рыцаря. И всё будет впустую. Пожалуй она и сейчас понимала всю обречённость своих надежд. Но это была её единственная мечта. Ради неё она поднималась с койки по утрам, ради неё смело смотрела в глаза борзым новичкам и укладывала их в тренировочном поединке. Ради неё изображала смелость перед командирами и находила силы общаться с столовой с самодовольными благородными мужчинами-сослуживцами, и не ломалась о их насмешки.