Кровь и Золото
Шрифт:
– Ну что, ты боишься меня?
– Да.
Она говорит это честно, это как прыжок с крыши. Как хруст кости.
Он улыбается. Он делает шаг к ней и их носы почти соприкасаются. Её зрачки узкие как точки. Она уродина. Чернокнижник взвешивает в руке меч.
И женщина бьёт его по яйцам.
Это не больно, но он не ожидал. Знал что она что-то выкинет, но правда не ожидал. Он поднял брови не шелохнувшись. Их губы так близко. И она всё ещё вся в крови – её волосы, её личико, её ресницы. Она ею пахнет.
– У тебя всё ещё есть шанс, – говорит он. Женщина смотрит будто слова для неё не слышны.
Она понимает что
– Что мне делать? – спрашивает она.
– О, – враг задумался. Пожалуй задумался всерьёз. Она ему не нравилась. Он поднимает меч. На коленях она уже была, в догонялки сыграли. Хотя и он смухлевал. Он устал. – Я хочу сломать тебе шею, – говорит он, и ему совсем плевать как ответит.
Она закрывает глаза. Потом снова открывает.
– Ты говорил у меня есть шанс спастись. Ты солгал.
– Ты уже им воспользовалась. Когда побежала, – враг задумался. Он и вправду смухлевал. Но сейчас глухой лес кругом, никто этого не увидит. Он наигрался. – Что же ты можешь мне предложить, что стоит твоей жалкой жизни?
Она хотела как можно скорее выкрикнуть ответ. И она его выкрикнула. Каркнула. В горле пересохло от страха.
– Мою душу, – заикаясь сказала она.
Врага это повеселило. Он не переспросил, ему часто предлагали души. Он не любил переспрашивать. Это скучно, будто слова людей ему становились интересны.
– У людей нет души, – говорит он, – А твоя служба мне без надобности. Кто ты?
– Я хороший солдат, – говорит она твердо, – Я служу империи всю свою жизнь, с детства. Я могу шпионить для тебя, пусть мой отряд погиб, я не подведу, у меня идеальная репутация.
Он посмотрел на неё. В голове замелькали варианты. Его шпионка в армии империи? В голове возникала какая-нибудь рыжая красотка в чулках и в короткой черной юбчонке, обязательно с тяжеленным арбалетом, он ведь любил арбалеты. Обожал арбалеты. Они пробивают панцирь и не расходуют так много маны. Достаточно только укрепить немного стрел. Это легко и удобно. Она напоминала ему скорее арбалет, а не сладкую рыжулю. Она коренастая и в мужских обносках не по размеру. Он почувствовал отвращение при мысли о их последующих встречах. Но она могла бы быть арбалетом. Он её совсем немного подправит магией, и всё сойдёт. Конечно не сейчас. Сначала докажет ему свою полезность. Одним солдатом он убьёт больше, одним меньше.
Она смотрела как он раздумывал, он немного скосил глаза, а потом снова её оглядел. Она ему не нравилась. Она никому не нравилась. Она знала. Она солдат, а не соблазнительница.
– Как тебя зовут? – спросил он. Он думал найти её когда она ему понадобится. Он сомневался что такая необходимость возникнет. Империя рано или поздно будет его, и ему не нужны шпионы для этого. Армии зомби будет более чем достаточно. Он видел как она колебалась назвать своё имя.
– Корделия, – сказала она. Она солгала. И по тому как враг остался равнодушен, она поняла – он понял что она солгала. Но он ничего не сделал. Он выронил из руки её меч и он воткнулся в покрытую мокрым мхом землю. Он посмотрел на неё. Она ждала язвительного слова, ждала что он передумает.
– Корделия, – сказал он с акцентом на «р».
Он сказал это так, как сказал бы леди. Она леди не была. Он сразу это понял по одному взгляду.
– Корделия, – повторил он, – Вот что, Корделия. Я убью тебя. Запомни это. Хорошо запомни. Мои слова не значат ничего, но в этот раз я уверен.
Она кивнула, и у неё на глазах навернулись слезы. Его лицо через их завесу плыло.
– А теперь клянись!.. – сказал он с пафосом, – На колени! Произноси присягу мне.
Она упала на колени второй раз перед ним и опустила голову. Он был не против.
– Я клянусь верно служить тебе, я клянусь делать всё что ты скажешь, – неуверенно начала она и посмотрела на него чтобы понять всё ли правильно.
Чернокнижник ходил вокруг неё кругами и наслаждался всей возвышенностью ситуации. Ему приносят клятву! Ему и раньше приносили. И часто. Но он не слушал. Он и в этот раз не слушал. Для него слова не значат ничего. Он сделал широкий жест рукой. Дальше же, дальше, больше титулов!
– Я, Корделия из Бронте, старший командир, клянусь вам, мой господин и повелитель, – она сглотнула. Его лицо было одухотворенным, и она поняла что ему нравится.
– Отныне и навек следовать любой вашей воле и на неё же положить жизнь. Клянусь!
Она бросила последнее слово как и на своей присяге империи. С достоинством и гордостью. У неё даже высохли слезы, она так была там собрана и строга к себе.
Ему скучно.
– Всё, ты свободна, – бросил он, – Вали с моей земли, я тебя ещё найду. Вали-вали, пока я не передумал!
Она схватила за рукоять своего меча что была прямо её глазами, и пошатнувшись нерешительно поднялась. Он оглядел её. Чего-то в тебе не хватает, милая моя, – издевательски подумал он. Твоя компания мертва, а на тебе ни царапинки.
– Иди-ка сюда, – поманил он рукой.
Она не хотела идти. Она хотела убежать, сделать шаг назад. Она не хотела. И она не пошла. Она выставила перед собой меч. Он усмехнулся.
А, черт с тобой. Твои же проблемы. Убьют тебя наши, ваши, мне нет дела до человеческой жизни. Одной-единственной.
– Уходи, – сказал он.
И она ушла. Она шла прямо к границе, шла ровно и быстро. Он смотрел ей в след пока она не скрылась за ольхами. Потом он телепортировался домой. Он отнял этот мэнор у одного барона, ему он все-равно без надобности, эти аристократы не ценят чего имеют. А он вот очень ценит. Когда ему скучно он разбивает мраморную плиту в углу на камешки и кидает их в хрустальную люстру. Ему некому зажигать на ней свечи, а такая тонкая работа огненной магией ему не по душе. Осколки хрусталя служат ему сигналкой, он уже порядочно народа так убил – не смогли они к нему незаметно подобраться. И не смогут. Люстра бесполезна, а то что он с ней делал было просто глупо. Но ему было посрать на такие мелочи. Он думал глобально.
Черный развалился в кресле, порядком зашвырканном бархате. Он не чистил одежду от грязи и крови. Когда этот замок совсем погрязнет в грязи и разрухе – он заберет себе новый. Ха! Его жизнь ему нравилась! Он прикрыл глаза и оглядел свои владения истинным зрением. Шпионка уже ушла за границы его видения, и он был этому рад. Его успокаивала темнейшая тьма его владений. Ни следа людей, ни следа сознания. Один он. Он вдохнул полной грудью. Разбитое окно давало достаточно свежего воздуха. Как же он любил свою жизнь.