Кровь избранных
Шрифт:
Немощеная улица вела вверх. Темнота упала сразу, как секира, и отрубила все очертания портовых зданий. С гудением зажглись скудные фонари. Под ногами что-то замельтешило, и Герман с досадой начал пинками расшвыривать крыс, ударяя их об стены.
— Глядите внимательно, куда ставите ноги: можно по щиколотку провалиться в сточную канаву с червями, — поморщился великан.
Они стали пробираться по лабиринту узких улочек. Запах был такой, что им пришлось прикрыть носы платками. То и дело ноги скользили по грязи. Герман переговаривался по-немецки с проводником-боснийцем.
— Герман…
Не оборачиваясь, гигант продолжил спокойно, вразвалочку идти дальше и пробормотал себе в бороду:
— Я их видел, герр Хофштадтер. До отряда пока далеко. Но не волнуйтесь, эти бродяги не знают, на что идут, верно, сержант Налетилич?
— Да сжалится Аллах над их душами, — безмятежно ответил проводник.
Четверть часа спустя, миновав самую высокую точку города, компания уже шла мимо более массивных зданий, окруженных каменными оградами. Налетилич уверенно шагал впереди. Наконец они зашли в большой двор. Из-под ног выскочило какое-то животное.
— Осторожно, не наступите на старину Мигеля: это может плохо кончиться, — предупредил сержант. — Его тут держат, чтобы ловил мышей. Он, правда, уже состарился. Днем кот все время дремлет где-нибудь на солнышке.
Дверь открылась, и прибывшие вошли. В комнате находились человек пятнадцать, и все они дружно поприветствовали Германа, Налетилича и Хофштадтера.
— Отару-сан, позвольте представить вам отряд, который будет сопровождать груз и охранять лабораторию. Наших ангелов-хранителей, — произнес Дитрих.
Хиро сдержанно поклонился, охранники представились один за другим. Некоторые из них говорили по-немецки с тем же акцентом, что и босниец.
Налетилич положил на стол окровавленный мачете с прилипшими к лезвию волосами:
— По дороге пришлось немного подискутировать.
Кое-кто из присутствующих улыбнулся.
Герман пошел искать хозяина дома, чтобы заказать еду и питье. Через пару минут немец вернулся, опять выглянул в коридор и прокричал:
— И чтобы бутылки с водой были запечатаны! Не хватает нам еще заразиться холерой!
Вскоре пошел дождь. Дитрих, деливший комнату с Отару, подошел к окну и поинтересовался:
— Нам понадобится много времени?
— Да. — Японец аккуратно складывал на стуле куртку. — Ваш отец оставил детальные записи, но у него был Аль-Хариф, а мы такого преимущества лишены. Надо воссоздать сложнейшую молекулу, и комбинации приближаются к бесконечности.
— Не считая того, что каждый результат придется проверять, — вздохнул штурмбанфюрер. — На эксперименты могут уйти годы. Как же это им удалось четыре тысячи лет назад?
— Вы же знаете, что тогда и технология, и медицина были на высоте. — Японец зажег сигарету.
— Согласен. И многое было утеряно за тысячелетия. Не хочу вдаваться в дискуссию по поводу биологии или химии. Я спросил так, риторически.
Они помолчали. Потом Дитрих сказал:
— Простите, Хиро, я немного нервничаю. Через несколько дней мы начнем делать былью то, ради чего… — Он запнулся.
Отару подошел
— Зачем вам все это? Я здесь из-за чисто научного интереса и из-за денег. А вы? Что нужно вам? Власть?.. Думаю, не только она.
Дитрих не сумел ответить.
На следующее утро «Горда Рубья» прибыла в скрытый туманом порт.
Понтичелли, в шерстяных брюках-гольф [65] и в лихо надвинутой на одно ухо баске, суетился на борту. Одну руку американец держал в кармане, где находился револьвер. Часть экипажа уже возилась на пристани со швартовыми.
— Черт возьми, Джордж, еще нет и шести… — донесся сквозь туман голос Филмора.
Американец рассмеялся и защелкал зажигалкой, пытаясь подкурить отсыревшую сигарету. Наконец Понтичелли жадно затянулся и вдруг хлопнул себя по шее:
65
Брюки-гольф — брюки на притачных манжетах, которые застегивают под коленями на пуговицу. Обычно брюки такого фасона шьются из клетчатой ткани.
— Чертовы москиты, нигде от них покоя нет!
Филмор посмотрел в сторону рубки, стараясь разглядеть человека у штурвала.
— Бьюсь об заклад, дьявол де ла Роса еще там. Я не видел, чтобы капитан уходил из рубки, и никто его не подменил. Почему? — Англичанин обернулся к Понтичелли. — Хофштадтер будет здесь с минуты на минуту. Его человек поджидал нас и ушел за ним. Джордж, ну хоть раз веди себя прилично!
Окурок описал в воздухе светящуюся дугу и упал в воду.
— Будет исполнено, сэр!
— Остроумничай сколько хочешь, но следи за собой: нельзя же всех подкалывать!
К Филмору подошел темнокожий человек и вмешался в разговор:
— Готово. Мы наладили пандус в трюме и можем разгружаться.
Англичанин посмотрел ему в глаза и помедлил с ответом, словно думая о другом:
— Хорошо, капитан, постараемся действовать по возможности быстро. Как только разгрузимся, отойдем к излучине Такуари и станем на якорь.
Де ла Роса нахмурился. Филмор быстро сообразил:
— Я понимаю, это не входило в ваши планы, но мы достойно заплатим, будьте уверены. — И обратился к американцу: — Джордж, ты знаешь, что надо делать.
Не говоря ни слова, Понтичелли сошел по трапу и скрылся за строениями порта. Через несколько минут прибыл Хофштадтер со своими людьми.
Немец протянул руку Артуру:
— Прекрасная работа, старина. Ты точен, как Биг-Бен. [66]
Филмор огляделся на снующих рыбаков и рабочих:
66
Биг-Бен — часовая башня с колоколом в Лондоне, часть архитектурного комплекса Вестминстерского дворца.