Кровь как лимонад

Воронин Денис

– Для пешеходов калитка есть, через нее и проходите.

Калитка была рядом. Они вошли.

– Вы кто? По какому вопросу? И к кому? – спросил у них охранник, чья будка располагалась так, что пройти мимо нее было нельзя.

– Мы из Федеральной миграционной службы, к начальнику участка, – ответил Новопашин и сделал движение рукой за пазуху куртки, будто хотел достать служебное удостоверение. – По вопросу нелегалов. Есть тут такие?

Охранник, похожий на рыбака или китобоя из старого фильма, заулыбался.

– А как нет? Только, если

забирать чурок будете, то и строительство встанет. Наглухо! Тут одни черные да молдаване. Ну, у тех хоть разрешения на работу есть. Да и работать умеют…

– Забирать завтра будем. Или на днях, может. Когда машины и людей выделят. А пока мы так, на разведку, – Марк подмигнул охраннику. – Присмотримся. Без шума, так сказать. Поэтому и без формы.

Жека вспомнил, как ломались кости Ульмара под ударами молотка, и мысленно попросил у охранника: «Пропусти. Иначе сам не рад будешь».

– Ну, давайте, – легко согласился охранник. – Только к крану не лезьте. А если «белые каски» спросят, то вас из офиса прислали устраиваться. Вы новые сварщики, ищете прораба.

– Спасибо, батя, – сказал Марк. – Мы быстро.

Они зашагали, стараясь ступать там, где суше, в сторону поставленных друг на друга вагончиков-бытовок. Это было похоже на декорации к «Deadwood», а сами Марк и Жека – на бредущих по поселку шерифа Буллока и его друга, еврейчика Сола Стара. Сходство усугублялось чавкающей грязью, в которой Жека чуть не потерял один из своих «гриндерсов».

Спросили у попавшегося навстречу азиата в проломленной строительной каске, в грязных облегающих штанах вроде спортивных и в старом пуховике:

– Толика не знаешь? Бригадира?

Азиат, не останавливаясь, затряс головой, замычал как немой, явно не понимая по-русски.

Несколько минут Марк и Жека молча бродили по узким проходам в лабиринте между вагончиками. В одном месте прямо из земли торчал ржавый кран, из которого тонкой струйкой текла вода. На дверях бытовок висели замки и читались сделанные маркером неровные надписи «Staff only». Ото всюду, если не пахло пловом или «дошираком», то отчаянно воняло мочой. Людей не было. Прошлым летом, когда Жека ранним воскресным утром приплыл на пароме из Осло в Копенгаген и шел по центральным улицам датской столицы к отелю, они были такими же пустынными и так же пахли.

Спустя несколько минут, так никого и не обнаружив, Жека с Марком закончили с поисками и, выбравшись из лабиринта вагончиков, пошли назад, к стройке. Там как муравьи сновали взад-вперед рабочие. В большинстве своем – азиаты, охранник не приукрасил. Как будто стройка в Душанбе, а не в Петербурге. Справа от дома, в небе Жека увидел взлетевший из Пулково самолет. Кренясь, тот набирал высоту и стал призрачным, попав в низкое облако. Перед Жекиными глазами всплыл лаконичный дизайн Скайсканнера. Шенгенская виза у него до конца ноября. Можно бросить все и лететь хоть сейчас. Сказать Марку «Пока!» и вернуться к «астре». Какие-никакие деньги есть, повод сбежать – тоже. Вряд ли его будут искать в Европе. Как только

быть с Настей, у которой работа и, кажется, визовый карантин? Быстро он впустил ее в свое сердце. Зачем?

Прекрати думать, сказал он себе.

Увидев, что от стройки к вагончикам идет узбек лет тридцати, Марк, а потом и Жека остановились. На узбеке была куртка сноубордиста, изодранная так, будто ее прежний обладатель, съезжая по склону, влетел в молодой ельник. Узбек, согнувшись, тащил большой зеленый пластиковый чемодан с электроинструментом.

– Эй! – окликнул его Марк. – Толика не знаешь?

– Это бригадир который? – спросил узбек, останавливаясь и выпрямляясь.

У него были острые, словно только что побывавшие в точилке для карандашей, черты лица и давний белый шрам на подбородке.

– Да. Не скажешь, где его найти?

– Я это, – ответил узбек, говоря правильно, но с акцентом, до которого будто бы тоже добралась карандашная точилка. – Толик. Здравствуйте. Что хотели? Ремонт? В квартире? В ванной? Все сделаем.

– Мы брата твоего ищем, – вплотную подступил к Толику Марк.

– Сайфуддина? – удивился Толик. – Он в Москве. На овощной базе работает.

– Не Сайфуддина, а… – Новопашин обернулся к Жеке. – Как его там зовут?

– Эргаш, – сказал Жека. – Нам Эргаш нужен. Сказали, он у тебя живет.

– Это двоюродный брат. А зачем он вам?

– Вопросы есть к нему, – ответил бывший коп. – Да не бойся, проблем не будет.

Несколько секунд Толик, бывший почти одного роста с Марком, но проигрывавший ему в телосложении, смотрел тому в глаза. Что он в них увидел, Жека не узнал, но Толик не стал запираться и произнес:

– Да, – он кивнул в сторону строящегося дома. – Он сейчас там работает. На шестом этаже штукатурит.

– Пойдем, – Марк тронул Толика за локоть. – Покажешь, где он. Заодно и не успеешь его предупредить по мобильнику.

Толик пожал плечами, не выпуская из рук чемодан, послушно развернулся и пошел к «точке», над которой летала стрела крана. Дверей в подъезде, как и стекол в окнах дома, еще не было. Втроем они стали гуськом подниматься по лестнице. Первым – Толик, за ним – Жека, последним шел Марк. С левой стороны, придерживаясь за перила и громко топая ногами в разбитых ботинках, сбегали рабочие-азиаты, которые потом подхватывали на улице, у дверей подъезда, рулоны негорючей изоляции и, переговариваясь по-своему, тащили их наверх, на пятый этаж.

Этажом выше, в углу лестничной площадки на четыре квартиры, на корточках примостился споро работавший шпателем узбек, которого Жека узнал по куртке с надписью на спине «Idiot Inc.». Выравнивая стену, Эргаш напевал под нос какую-то «рыбу» вперемешку из узбекских, английских и русских слов. Прислушавшись, Жека даже не удивился, что это была «My Favourite Game» «The Cardigans» – та песня, в конце клипа на которую в голову блондинки–солистки с неба прилетал булдыган.

– У вас несчастные случаи на стройке были, а, Эргаш? – спросил Жека.