Кровь королей
Шрифт:
Бежавшие орки и тролли были загнаны в Анкарские болота Кхорна, кишащие гигантскими прожорливыми змеями, да в дикий Бургарский лес на землях Бреттенберга, где тех хватали ядовитые пауки и другие чудовищные арахниды.
Крулл Безжалостный был повержен и обезглавлен, его череп до сих пор хранится в хрустальном кубе и выставляется в Триграде всем на обозрение. Люди объединились перед лицом общего врага и спасли свои земли.
Так вскоре и образовалось единое мощное королевство, прозванное по его имени — Энторион. А сад остался стоять, будучи теперь ничейным, став общественным достоянием, доступным для всех желающих. В основном для тех, кто проживает неподалёку на
Династия Мельфенов, правда, с того времени уже успела смениться династией Мейбери, самых успешных купцов и торговцев, пробившихся к власти благодаря умелой предпринимательской хватке и личной смекалке своих поколений. А Уинфри за минувшие поколения весьма изменились с жаждущих расширения и власти до благородных рыцарей справедливости.
На землях Карменгхейма были одомашнены многие дикие ящеры вслед за аналогичной модой на полях Унтары, а ещё край прославился школами военной подготовки, рассылавших своих воинов на дальнейшее обучения и военную службу по всему королевству.
Много лет прошло с тех пор, и теперешним весенним днём всё вокруг казалось таким спокойным и умиротворённым, что каждым мгновением можно было полноценно наслаждаться, позабыв обо всех насущных делах и проблемах, потеряв счёт времени. Дышать чистейшим свежим воздухом, греясь в солнечных, уже довольно тёплых, лучах, или же отдыхая в тени аллей, рощ и отдельно растущих крупных массивных деревьев.
В этих краях всё ещё можно было встретить орков, но у тех не было более никакого злого умысла. На землях королевства людей живут представители самых разных рас, просто их в меньшинстве, чем коренного населения. Хоббиты, высшие и тёмные эльфы, орки, минотавры — за каждым своя отдельная история, почему и зачем они отправились в Энторион. Изгнанники, искатели приключений, таланты в поисках хорошей работы, барды-путешественники, беглые преступники, да и много кто ещё.
II
Сейчас же в этом пышно и празднично украшенном вовсю цветущем саду проводилось большое торжество. Старшей дочери короля Гектора Дайнера — Анне исполнилось четырнадцать лет. Помпезные искусственные цветы из тонких пластин и обтянутых яркой разноцветной марлей каркасов. Плетеные верёвки меж деревьев, усеянные броскими флажками и эмблемами, целые эффектные гирлянды из таких на многих крупных статуях или резных монументов фонтанов. Повсюду гербы с драконом — символом династии Дайнер, к которым и принадлежала именинница.
Девочка очень уж рвалась замуж, что дочерям влиятельных семейств было обычно не свойственно, а её отец старался повременить с этим, вопреки как раз поведению всех остальных таких отцов, чьи дочери достигали возраста свадьбы. Гектор утверждая, что она должна сначала иметь статус не просто «дочери монарха» и не просто «владыки земли Кхорн», а непосредственно быть «наследницей престола», когда Высший Совет утвердит Дайнеров ещё на одно последующее поколение правления Энторионом. Потому и замужество её должно быть политически важным и выгодным.
Анна же, будучи девицей весьма избалованной, а также по своему нраву довольно наглой, нескромной и гиперактивной, регулярно намекала своему отцу, что уже давно не невинный ребёнок, и дочь короля вовсе не будет престижным трофеем, если её брачная ночь окажется далеко не первой ночью с мужчиной, и, мол, не скажется ли это на репутации отца, ставшего королём?! На что тот просто закрывал глаза, не считая, видимо, сей факт ценным и уж тем более решающим, или же просто не верил ей, ведь выдумщицей она была порядочной, а, быть может, и попросту не желал обсуждать с ней такие вещи.
Как любой отец, он, конечно же, внутри себя впадал в ярость, при известии, и последующих частых напоминаниях, что его маленькая принцесса уже отнюдь не малое дитя, но буйный нрав сероглазой темпераментной Анны всегда было невозможно укротить. У него не хватало сил на неё сердиться, она была старшим ребёнком в семье, первым его ребёнком, хоть он и понимал, что невероятно избаловал девочку.
А на людях казалось даже наоборот, что он души не чает именно в своем сыне Джеймсе и заодно готов весь день сюсюкаться с младшенькой дочуркой Вирджинией. Будто бы Анну он любил куда меньше остальных детей, не уделяя ей особого внимания и на людях нередко был с ней строг и требователен. На деле же, в стенах дворцов, как в родовом замке Дайнеров — «Каменном Драконе», так и в прочих местах их пребывания, Анне доставались все симпатии отца. Пожалуй, больше чем к старшей дочери, он был привязан лишь к своей любимой голубоглазой супруге — Саре Темплин, ныне уже вот шестнадцать супружеских лет, как Саре Темплин-Дайнер, взявшей при свадьбе на знатном герцоге двойную фамилию.
У неё была сильная страсть к бородатым мужчинам, а потому лорд Темплин, бывший глава духовенства Кхорна и Викарий Церкви Семи Богов, долго размышлял за кого же выдать замуж свою дочь, дотянув с этим аж до её восемнадцатилетия, и сильно сомневался в успешности её союза с молодым Гектором, рыцарем Короны, который был почти на восемь лет её старше. Исход решения был предопределён, когда Высший Совет избрал Гектора королём после трагической смерти Веринга Аркхарта. Ну, а коронованный супруг пообещал Саре отныне ухаживать за бородой и никогда не сбривать, только подравнивать, что успешно и делает все эти годы.
У их старшей и первой дочери, молодой Анны, сейчас было два фаворита среди знатных семей Королевства: шестнадцатилетний молодой и длинноволосый красавчик-брюнет Тод Торнсвельд и рыжий, всегда улыбчивый и весёлый, покрытый смешными, на её взгляд, веснушками Арнорекс или просто Арн Мейбери — молодой, но уже весьма успешный мастер торгового дела из престижной семьи, который был старше девушки почти на четыре года. Впрочем, её саму разница в возрасте ничуть не смущала.
Ещё пару лет тому назад, когда, загулявшись в лесистом парке у замка Мейбери, прозванного за внешний вид «Черепахой», где её семья гостила по случаю устроенного праздничного бала, Анна осталась с Арном совершенно наедине. И, видя, что до них вообще никому нет дела, парочка сбежала прочь от чужих глаз.
Вокруг них — шумящие от лёгкого ветра ярко-зелёные кроны деревьев, окрашенные в нежно розовый солнечными закатными лучами. И сам этот ветерок, дающий в столь жаркий день необходимую вечернюю прохладу, заигрывал с их волосами и богатыми нарядами. Ну, а жара стояла такая, что скинуть всё обилие одежды было настоящим блаженством и одним из настоящих заветных желаний.
А как ухаживал за ней Арн! Плёл венки и срывал цветы, целовал пунцовые от смущёния щёки, и соблазнял самыми приятными ласками, объятиями, движениями заботливых и в то же время нескромных рук… Ей хотелось чувствовать эти губы и прикосновения этих юношеских пальцев на себе везде-везде, купаясь в его внимании и ласке, наслаждаясь каждым мгновением проведённым вместе.