Кровь королей
Шрифт:
привез ее два дня тому...
- Хватит болтать! Веди!
Парень кивнул и, оглядываясь, побежал к таблинуму. Фульциний устремился за
ним.
Богато убранный таблинум носил следы жаркой схватки: среди опрокинутых
треножников и канделябров валялись два тела, все было перевернуто вверх
дном, мозаичные полы заливала кровь. Четверо вояк, ругаясь, взламывали
хозяйские сундуки. На Фульциния и его провожатого они едва обратили
внимания.
Выскочив из таблинума в перистиль, молодой раб указал направо, где
находились кухни и кладовые.
- Это там, господин, - бросил он на бегу.
– Вчера твою женщину заперли в
комнате у пекарни. Там у хозяина что-то вроде тюрьмы. Наверное, она еще там.
Пробегая мимо фонтана, Фульциний на миг замешкался. На мраморном бортике
трое его вояк насиловали какую-то девку. Та кричала и вырывалась, и на миг
Марк с ужасом подумал, что это может быть Ливия. Но нет - то была всего лишь
рабыня. Ворвавшись в кухню, они застали там лишь кучку перепуганных слуг,
жмущихся к большим котлам, от которых пахло бараниной, и, не задерживаясь,
пробежали мимо потухшего очага ко входу в пекарню.
- Сюда, господин, - выдохнул парень, указывая на темную узкую арку, за
которой скрывалась крытая галерея. Судя по тому, что двери вдоль ее стен
были заперты, его бойцы сюда еще не успели добраться, и это было хорошо.
В конце коридора обнаружилась прочная дубовая дверь. Сердце Фульциния
бешено колотилось. Неужели Ливия здесь, за этой дверью? Если так - конец
всем тревогам! С разбегу он толкнул дверь, но та лишь чуть вздрогнула.
- Проклятие! Тут заперто! А ключ...
- Ключ хранился только у господина, у Гирция, - торопливо пояснил раб.
- Ливия!
– крикнул Фульциний и заколотил в дверь.
– Это я, Марк! Ты там?
Ответь, если слышишь! Я пришел за тобой!
Он прислушался, из-за двери не доносилось ни звука.
- Похоже, там нет никого!
– Марк обернулся и гневно посмотрел на раба.
–
Что скажешь?
- Не знаю, господин. Но девушка была там... Здесь, в кухне есть мраморная
скамья. Тяжелая. Прикажешь?
- Бегом!
Вернувшись в кухню, они подхватили скамью и, пыхтя, втащили ее в коридор,
причем юный раб старался изо всех сил, опасаясь рассердить грозного воина.
Дотащив скамью до двери, он тотчас же быстро сбегал в кухню за факелом, о
чем Фульциний даже не подумал, а между тем в коридоре стояла такая темень,
что и вытянутую руку было не разглядеть.
Дверь выдержала два удара. На третий замок вырвало из стены и они
буквально влетели в тесную мрачную коморку. При свете факела Марк увидел
голые стены и низкое ложе, покрытое шкурами - более в коморке не было
ничего. На ложе лежала Ливия. Он сразу ее узнал, хотя теперь она совсем не
походила на гордую красавицу-патрицианку - на лице багровели синяки и
кровоподтеки, свалявшиеся волосы торчали в разные стороны.
- Ливия, - простонал Фульциний, падая перед ней на колени.
– Что они с
тобой сделали?!
За спиной тяжело дышал слуга Гирция, факел дрожал в его руках, но Марк не
видел сейчас ничего, кроме мертвенно-бледного лица девушки.
Он схватил ее безвольно повисшую руку и тут же в ужасе выпустил ее - по
запястью стекала липкая кровь, а на полу натекла уже целая лужа. Что-то
звякнуло, и Марк машинально поднял с пола длинный ржавый гвоздь. Некоторое
время он тупо смотрел на него и вдруг, поняв, что именно этот гвоздь и
послужил ей орудием, с криком отшвырнул его от себя.
- Ливия!
– простонал он, хватая ее за плечи.
– Зачем?! Зачем?!
- Господин! Скорее! Может, ее еще можно спасти!
Фульциний обернулся. Юноша торопливо рвал тунику, протягивая ему длинную
полосу ткани. Не раздумывая, Марк схватил ее и принялся туго перевязывать
руку Ливии выше запястья.
- Боги! Боги! За что?!
– бормотал он, чуть не плача.
Покончив с левой рукой, он схватил правую и едва не выпустил ее - вена
была разрезана вдоль всего предплечья, рука казалась почти черной от крови.
Даже его, привыкшего к страшным ранам, замутило при виде того, во что
превратилась вена, расцарапанная гвоздем. Кто мог подумать, что у юной
девушки хватит духу сделать такое?
Давясь слезами, задыхаясь от разыгравшейся в душе бури, он все же кое-как
перетянул ее руку, хотя где-то на краю рассудка уже маячила холодная мысль -
все, что он делает бесполезно, возможно, Ливия уже мертва... Но Марк не мог
заставить себя сделать то, что следовало сделать с самого начала -
проверить, бьется ли еще жилка на ее шее. Он просто не мог это сделать.
Слишком страшно было узнать.
- Юнона, помоги мне!
– пробормотал он, собравшись, наконец, с духом, и
протянул ладонь. И в этот момент девушка открыла глаза.
- Марк? Это ты?
– прошептала она еле слышно. Фульциний склонился к самым
губам, чтобы уловить слова, больше похожие на простой выдох.
- Это я, я.., - тихо сказал он, сглотнув застрявший в горле комок.
– Все