Кровь на полу в столовой
Шрифт:
Из всех событий того необычайного лета история мадам Сезар и англичанки, которая время от времени жила у нее в доме, представляется наиболее удачной сюжетной основой для детектива. Эти персонажи и в самом деле появляются в «Крови на полу в столовой», но история остается не рассказанной, а само преступление не упоминается вовсе. Мы находим его в «Автобиографии Каждого» и, в несколько иной версии, в коротком фрагменте под названием «Водопад и пианино», который заканчивается следующим пассажем:
«Однажды англичанка приехала снова очень веселая и повидалась со всеми своими подругами и у нее были планы насчет девяти щенков и оставшейся
От последней фразы кровь стынет в жилах. Ясно, что дни американки сочтены.
В «Автобиографии Каждого» финал иной. Как только обнаруживают тело, один из местных жителей, озабоченный происходящим, звонит Гертруде Стайн и просит приехать как можно скорее. Когда она прибывает на место происшествия, тело уже успевают унести и складывается такое впечатление, что до выяснения истины вообще никому нет дела. Они вдвоем с Бернаром Фаем, другом, который гостит у нее в это время, идут в дом мадам Сезар и застают там более чем странное сборище:
«Там была американка, которая все на свете знала про Бенджамина Франклина… а снаружи еще двое, человек который устанавливал электрические обогреватели» — как и Гертруда Стайн, мадам Сезар в то лето провела электричество, — «и его жена, а внутри еще женщина, очень толстая и вся в черном, как будто уже наступил вечер. Она была мать того электрика и говорила на нескольких языках, а потом она осталась там и все с ней вместе».
Гертруда Стайн и Элис Токлас находились с мадам Сезар и ее кружком в приятельских отношениях, но после этой загадочной смерти дружбе пришел конец:
«Во всяком случае мадам Сезар мы видели всего однажды, она приехала нас навестить и те кто хотел ее видеть там были а потом прошло совсем немного времени и всем стало как-то боязно ее и насчет нее и потом прошло совсем немного времени и хотя она сама все время была тут как тут никого с ней больше не было то есть миссис Стайнер никогда с ней больше не было а жена электрика та с ней была».
Итог всем этим событиям Гертруда Стайн подводит довольно странный:
«Нас это больше никогда не беспокоило но всякий раз как мне хочется писать мне хочется писать о том что с ней случилось. Во всяком случае нет никакого проку не забывать о том что ты знаешь а мы так и не знаем что с ней случилось».
Люди, которые наезжали в Билиньен в гости к Гертруде Стайн, удивлялись, обнаружив, что жители французских деревень запирают свои дома и даже строят вокруг них стены. Американцы привыкли считать, что преступления совершаются только в городах.
«Принято было говорить, что в деревне ничего не происходит, но в деревенской семье за пять лет происходит куда больше изменений чем в городской семье и это естественно.
«Кровь на полу в столовой» подходит к концу, но, как утверждала сама Гертруда Стайн, окончания у повести нет. Есть финальная глава, которая начинается словами: «Давным-давно они начали и все началось». Так же, как и последняя строка элиотовской «Вечеринки с коктейлями», окончание этой детективной повести содержит в себе новое начало, так что и говорить больше ничего не требуется.
«Не нужно ничего придумывать. Каждый знает и говорить смысла нет. Потому-то каждый и болтает и никто не говорит, потому что каждый видит, каждый говорит, что видит. Не мало помалу, и никаких секретов в том, что каждый знает и все равно переживает».
Засим следует финальная словесная какофония, реприза из слов, имен и фраз, и назойливо повторяется все тот же вопрос, на сей раз с добавлением нового имени:
«Лиззи ты понимаешь. Конечно понимает. Конечно понимаешь. Могла бы если б захотела но только ты все время хочешь чего-нибудь другого только не это только не это так точно… Ты правда понимаешь, Эдит и Лиззи вы правда понимаете».
Если кому и место в компании Лиззи Борден и повествователя, так разве что давнишней приятельнице, конфидентке и сопернице Гертруды Стайн, Эдит Ситуэлл, девичьи годы которой, да по большому счету и всю жизнь, превратил в сплошную пытку, физическую и психологическую, ее же собственный отец, чья жестокость по отношению к дочери была едва ли не патологической.
Детективная повесть подходит к концу, а вместе с ней и лето, полное страха и боли: «Мы успокоились и я начала работать и понятное дело начала писать лекции, как будто мы уже совсем собрались ехать в Америку… А как только я начала их писать, обо всем остальном я думать тут же перестала. Какой смысл думать обо всем остальном и потом наша жизнь вошла в привычную колею».
«Кровь на полу в столовой» была впервые опубликована через два года после смерти Гертруды Стайн. Текст готовил к печати Йейльский библиотекарь и библиограф Дональд Голлап. Изысканный томик в отдельной коробочке выпустило ограниченным тиражом издательство «Баньян Пресс». Элис Б. Токлас написала Клод Фредерикс и Милтону Солу (которых называла «Баньяновыми малышами») о том удовольствии, которое эта «идеальная книга» доставила бы автору: «она бы сказала, что текст и способ его подачи равно хороши».
Несколькими годами позже, в одной из глав своей знаменитой кулинарной книги «Убийство на кухне», Элис Токлас вспомнит о том, как они с Гертрудой Стайн впервые заинтересовались детективами как типичным для двадцатого века способом видеть жизнь. Она рассказывает о своих собственных убийствах: первым был карп (кровавое деяние, свершенное при помощи ножа), за ним последовали шесть миленьких голубков, которых она задушила голыми руками, как только Гертруда Стайн вышла за дверь, поскольку подруга ее «не любила смотреть, как делается работа». И подводит испытанию сему итог: