Кровь с небес
Шрифт:
Против ожидания, в кафе было полно посетителей. Они курили, и в душном теплом воздухе от их влажной одежды шел пар.
Пулигедду помахал мне из-за своего столика в глубине зала: сам он пришел немного раньше.
– Благодарю вас за то, что вы согласились прийти на встречу со мной, хотя я и не предупредил вас заблаговременно… – заговорил я первым, пока пытался поставить зонтик вертикально, зацепив его ручку за спинку стула.
– Как читатель, я – ваш приверженец и страстный поклонник вашего таланта… И к тому же… Я тоже, знаете, на досуге забавляюсь стихотворчеством, конечно же в меру моих скромных
– Я спешу сразу же довести до вашего сведения, что хочу проконсультироваться с вами по сугубо профессиональному вопросу…
Я поторопился перехватить инициативу, испугавшись, что придется потратить все утро на рассуждения о метрике и рифмах, и буквально содрогнувшись от ужаса при мысли, что профессор попросит меня ознакомиться с тем, чем он в меру скромных дарований развлекался на досуге.
Пулигедду выпрямился на стуле.
– Если смогу оказаться вам полезным и в пределах, установленных врачебной этикой… – помедлив, процедил он.
У меня на лице появилась растерянная улыбка.
– Нет, нет, что вы, помилуйте. Это не касается конкретно кого-либо из ваших пациентов. Я посмел потревожить вас в связи с одной экспертизой…
Пулигедду молча кивнул.
– Насколько я помню, около двух лет назад вас вызывали в суд в качестве медицинского эксперта со стороны защиты, чтобы вынести заключение по поводу состояния психического здоровья подсудимой Моледда…
– Да, в самом деле, я хорошо помню тот случай: Мария Моледда. Она совершила убийство мужа… Да-да, я выразил мнение, что эту женщину необходимо было незамедлительно взять под соответствующее наблюдение.
– И суд принял соответствующее прошение.
– Конечно же, суд его принял, основываясь на том факте, что, несмотря на явную виновность этой женщины, тем не менее… при соотнесении совершенного преступления и возможного хода событий не все обстоятельства представлялись до конца ясными.
– Вы не могли бы объяснить более понятно…
– Все очень просто – Моледда была маленькой хрупкой женщиной, а муж ее был мужчиной, как бы это лучше сказать, весьма крепкого телосложения. Но она…
– Что она?
– Моледда убила его голыми руками.
Я воздел руки к небу:
– Именно это я и хотел от вас услышать. Итак, подсудимую передали под наблюдение врачей.
– Суд постановил, что ее надлежит перевести в областную психиатрическую лечебницу, чтобы ее взяли под соответствующее наблюдение два эксперта-психиатра. Оба они были назначены судом: профессор Делитала и, если угодно, ваш покорный слуга…
– И какое вы дали заключение?
Профессор Пулигедду немного помедлил; на лице его появилась хищная усмешка.
– Истерия, – ответил он. – Кроме того, во время обследования было выявлено, что в зрительном поле обоих глаз пациентки, вне всякого сомнения, существует целый ряд аномалий. Как стало на сегодняшний день известно, это является основным симптомом той патологии нервной системы, которую обычно именуют истерией… Вот так.
– И что же именно это значит? – Я не сводил с профессора глаз, весь обратившись в слух.
Пулигедду явно льстило мое внимание.
– Может, что-нибудь закажем, – предложил он, не спеша с ответом. Он наслаждался моим нетерпением.
Я был согласен на все, что угодно. И вот передо мной оказалось миндальное молоко, которое я терпеть не могу, и мне пришлось его пить. По правде, я его едва пригубил.
Пулигедду тем временем одним жадным глотком опустошил свой стакан наполовину, а затем медленно вытер губы.
– У субъектов, подверженных нервным расстройствам, – продолжил он, – в редких случаях не отмечается изменений зрительного поля. Эти изменения могут выражаться в сужении самого поля, как за счет белого цвета, так и других основных цветов спектра. У Моледда как раз было такое сильное сужение зрительного поля обоих глаз, причем в более явной форме правого глаза, чем левого, это касалось и белого, и остальных цветов спектра. С точки зрения строения и функционирования ее зрение не было естественно физиологичным: ее поля зрения для разных цветов не были концентричны друг другу, как должно быть по физиологической норме, напротив, в этих полях восприятия цвета была отмечена тенденция наложения одного на другое, более того, некоторые из полей цвета были концентричны другим полям, более широкого диаметра.
Теперь профессор Пулигедду откровенно развлекался.
– Профессор, в принципе я все понял, – подвел я итог, – но прежде всего я хотел бы узнать от вас, можно ли говорить об истерии применительно к мужчине?
Профессор Пулигедду неторопливо сделал еще один глоток своего любимого миндального молока. Прежде чем заговорить, он утвердительно кивнул головой:
– Несомненно, рассуждение о проявлениях истерии у мужчин может показаться довольно странным, конечно же, сама этимология слова заключает в себе некое противоречие в том случае, если это заболевание диагностируют у мужчины… Однако я могу ответить определенно: да. Несомненно одно: каким бы термином мы ни называли данную патологию, налицо остается факт, что мужчины тоже могут страдать истерией и могут считаться истериками, как и было впервые доказано доктором Шарко… Более того, после него в медицинской литературе появились многочисленные описания случаев проявления истерии у мужчин…
В знак признательности я залпом проглотил свой стакан миндального молока.
– Вы оказали мне огромную услугу, профессор. В самом деле, ваша консультация оказалась весьма для меня полезной, – с воодушевлением сказал я, быстро поднимаясь со стула. Не оборачиваясь, я стал искать свой зонт, чтобы как можно быстрее направиться к выходу.
Профессор Пулигедду водрузил на нос очки.
– Я бы хотел воспользоваться случаем, который позволил нам встретиться, и представить вашему вниманию одну вещицу, право же совсем нестоящую. Если, конечно же, вам это не покажется в тягость… Так, безделица, наблюдения жизни, изложенные в стихах на манер Кавалотти. Я бы хотел узнать ваше мнение о них, – проговорил он сдавленным робким голосом, подавая мне тоненькую книжку под названием «Клиноцефалии», которую неожиданно извлек из кармана пальто.
Этого-то я как раз и опасался. Когда я протянул руку, чтобы взять эту книжицу, у меня было такое ощущение, будто я получаю уведомление о конфискации имущества.
– Я с огромным интересом и… с большим удовольствием… прочту ее, – выдавил я с трудом.
– Разумеется, мне хотелось бы надеяться, что вы удостоите меня вашим отзывом, вашей оценкой. Вы, быть может, изыщете возможность взглянуть на плод моих трудов… Но после напишите мне хотя бы несколько строк… Мне очень важно ваше мнение…