Кровь Севера
Шрифт:
Аборигены практически не сопротивлялись. Воинов среди них не было. Собственно и защищать им было особо нечего. Эта нищета даже медной и бронзовой утвари почти не имела. Нашей добычей стало продовольствие и местные девки. Тоже неплохо, решили мои сопалубники. И презрев увещевания отца Бернара, который безуспешно пытался привить морским разбойникам христианские ценности, предались блуду и обжорству.
Только на одну ночь. Утром мы отплыли и присоединились к главной «эскадре».
Единственная река, по которой мы рискнули подняться (совсем невысоко) — Гвадалквивар.
Глядя на алчные лица своих спутников, я был уверен: они не просто глазеют по сторонам, а «фотографируют» окрестности. На будущее. Если нам суждено будет вернуться назад (а я на это очень надеюсь), то пройдет еще пара лет — и сюда заявятся незваные гости из породы Любимцев Одина. Надеюсь, меня среди них не будет. Как-то мне здесь неуютно. Я уже словил одну стрелу… Другая может попасть не в руку, а в глаз. Стрелки здесь — меткие.
Сразу после выхода в Средиземное море мы попали в беду. Шторм накрыл нас в неудачной близости от африканских берегов. И это был — Шторм.
Я отлично помнил, каково нам пришлось прошлой осенью в Балтийском море… Так вот: тогда были еще цветочки…
Глава двадцать девятая,
в которой пираты северных морей встречаются со своими южными коллегами
Ветер стих лишь к вечеру третьего дня. О да, теперь я понимал, почему старина Руад когда-то пренебрежительно отозвался о шторме, в который мы угодили по пути в Роскилле.
И я был невероятно счастлив, что не отправился на корм рыбам. Согласитесь, это было бы глупо: утонуть так и не вкусив прелестей брака с самой прекрасной из датчанок.
К сожалению, не всем так повезло. В битве с морем мы потеряли пятерых. Троих ладожан, молодого дренга из Хедебю и эста Мянда. Не менее дюжины было ранено: в том числе Стюрмир. Силача придавило сорванной с креплений мачтой, которую он всё-таки сумел удержать и этим, без сомнения, спас многих.
Трюм нашего драккара был на четверть заполнен водой, и два черпальщика с трудом удерживали этот уровень. Ольбард сказал: доски разошлись. Срочно требуется ремонт. На суше.
А суши в пределах видимости, увы, не было. Вообще ничего не было. Вокруг — одна вода. Такое впечатление, что из всех кораблей Рагнара уцелели только мы.
Главную эскадру мы потеряли в первый же день. Но три корабля нашего хирда изо всех сил старались держаться в видимости друг от друга. Кнорр исчез из виду вчера. Но наше руководство в отношении него было настроено оптимистически. Хрёрек и Ольбард считали, что кнорр не утонул. По словам Ольбарда, это отличный корабль, способный выдержать и не такое. Тем более, когда их видели в последний раз, с ними было всё в порядке.
А вот с драккаром, на котором шли нореги убитого мной Торсона, дела обстояли похуже. Парни не успели вовремя уложить мачту, и это сделал шторм.
Я слушал и в очередной раз восхищался наблюдательностью и хладнокровием наших лидеров. Лично я с самого начала шторма не видел ничего, кроме черных водяных гор, швырявших нас, как опавший лист, угодивший в велосипедные спицы.
Не понимаю, как мы остались на плаву. Может и впрямь боги
Но теперь, похоже, всё самое скверное позади.
Я поглядел на Скиди, восседавшего на верхушке вновь поднятой мачты (она уцелела благодаря силе и самоотверженности Стюрмира) и тяжело вздохнул. Может там, наверху и впрямь видно что-нибудь, кроме соленой воды?
— Развеселись, брат! — Свартхёвди решил приободрить меня тычком кулака в натруженную поясницу. — Мы живы, а что подмочило нам, так золото от воды не портится! Благодари богов, что мы такие везунчики! Если бы ветер не перемнился, наше золотишко досталось бы прибрежным крабам. А сейчас всё хорошо!
Я кисло улыбнулся.
— Хорошо будет, когда я окажусь на твердой земле.
— Это смотря куда нас выведет мой брат Ольбард. — Трувор опустился на соседнюю скамью. — Здесь тоже земли народа, поклоняющегося пророку ущербной луны и обитатели их, как ты мог заметить, довольно воинственны.
— Плевать! — философски отозвался я. — Лишь бы добраться до суши. Врагов можно убивать. В отличие от морской пучины.
— Вот это верно! — поддержал меня Медвежонок. — Врагов можно убить, богов — улестить, колдовство победить другим колдовством. Главное, чтобы твоя удача была сильна. А среди нас только удачливых людей! Вот я, например…
Тут сверху раздался крик Скиди. Я не разобрал, что он кричал, но Трувор моментально вскочил, а Свартхёвди добродушно проворчал:
— Накликали. Видишь, Ульф, как велика твоя удача: хотел быть поближе к земле — и вот она уже рядом.
— С чего ты взял? — поинтересовался я.
— А откуда по-твоему взялись эти жалкие лодчонки? — усмехнулся Медвежонок и вразвалочку двинулся к корме. Там, в общественном ящике, хранилось наше оружие.
Я не последовал за ним, потому что зычный голос ярла скомандовал:
— На весла!
А поскольку во время шторма грести мне, в силу природной хлипкости, не доверили, то сейчас несомненно настала моя очередь.
Впрочем, весло я держал недолго. Через десять минут меня сменил Медвежонок, а я направился вооружаться.
Как и ожидалось, моя боевая экипировка была в полном порядке. Слой жира-смазки на металле, как следует просмоленный мешок и герметичный «оружейный ящик» позаботились о том, чтобы ни одна капля влаги не коснулась драгоценного железа. Правда, я потерял щит: забрало море. Но будем считать это жертвой Эгиру. Обойдусь.
Облачившись, я вернулся на скамью, повесил на борт щит (чужой, но лучше, чем никакого) и тоже взялся за весло. Взялся как следует, потому что там, впереди, шел бой. Какой-то кнорр отбивался от кораблей неизвестных мне аборигенов. Арабов, надо полагать, потому что здесь территориальные воды африканских сарацин — поклонников «пророка ущербной луны», как поэтично выразился Трувор. А если по простому — мусульман. Как называлось их здешнее государство, я не знал. Да и какое мне дело до названия! И так понятно, что они — враги. Потому что друзей у нас тут нет и быть не может. Да и в дальнейшем не появится. Для норманов все ненорманское население делится на две категории. Добычу, которую надо взять живьем, и прочих, кого следует убить.