Кровь вторая. Орда
Шрифт:
Райс уже и забыла о том, что могла быть выбранной жертвой, одного из богов, теперь, её мечта и цель, одномоментно приобрели статус реальных и достижимых. Хандру, как рукой сняло, а в глазах, засверкал азарт борьбы и далёкие проблески победы.
— Ты спрашивала, зачем я тебе всё это рассказала? — спросила Матёрая улыбаясь и перейдя на шутливый, заговорщицкий шёпот, сама же ответила, — я обещала твоей маме: чем смогу — помогу. Ну как, я тебе помогла?
— Очень, — ответила Райс тоже шёпотом и разливаясь в счастливой улыбке…
На дворе выпал первый
После того памятного разговора и нескольких дней отдыха и размышлений, она с первой же попытки выдержала все девять дней, только вот, не совсем следила за этими днями.
С вечера, вроде, как знала уже, что положенные девять дней отсидела, но пришедшая Матёрая, загоняя её в постель, как обычно, почему-то, эту уверенность поколебала. Выпив дежурный черпак воды, что стоял у изголовья и разрешался перед сном и после, она упала на лежак с мыслями, что видимо мозги с голодухи, совсем перестали думать и она, где-то ошиблась, но тем не менее, уверенность мучиться дальше, у неё была полная.
Сейчас же, Райс встала и на деревянных, непослушных и обессиленных ногах, нерешительно подошла к двери. Тронула. Дверь открылась. Дева, ещё несколько ударов сердца, стояла ошеломлённая, а затем, завизжала так, что весь Терем всполошила.
Когда на шум, сбежались обитательницы Терема, то увидели растрёпанную рыжую, измождённую девку, валяющуюся в проёме двери и горько рыдающую. Все, как одна, принялись утешать, поздравлять, кто-то додумался дать воды и сунуть в руку кусок хлебной лепёшки. Райс пить не стала, а лепёшку, зажав в руке, почему-то прижала к груди.
Сначала лёжа на боку и продолжая рыдать, наотрез отказывалась садиться. Максимум, что девченятам удалось сделать, это поставить ревущую на четвереньки. Наконец, сообща, её подняли и торжественно проводили на кухню, где исхудавшая до безобразия ярица, от которой «одни глаза остались», стоя покормилась, только что сваренной постной кашкой.
Апити визжала и рыдала, поэтому же поводу, только ближе к весне, в разгар Разбитной Масленицы. Всё то время, что Райс отдыхала и обживалась в Тереме, после прохождения третьего круга, она постоянно дежурила у светёлки своей подруги, переговариваясь с ней через закрытую дверь, давая советы и ругаясь на девку безголовую и вечно голодную. Апити выдерживала сидение, но выдержать голодовку — ни в какую.
Себе же Райс, «зарубила на носу», что этот круг, крайне полезен ей будет в жизни, как тренировка духа и этим, необходимо заниматься регулярно, а ещё лучше, сделать это обязательным действом, привязав подобное голодание к определённым праздникам, сделав для себя отметку, что уже слышала о чём-то подобном, надо только кое-кого расспросить и уточнить. Она даже припомнила, как это называется — пост.
Апити, потом долго рассказывала и благодарила подругу за то, что та поддерживала и заставляла терпеть, каждый раз заканчивая свои излияния одними и теми же словами: «если б не ты, я б там
О разговоре с Матерью Медведицей, Райс умолчала…
Глава пятая. Она. Четвёртый круг
Не дав Апити, как следует отойти от мучений голодного круга, отругав её за нерасторопность, Матёрая, что звалась Мокрая, повела их на следующий круг. На все девичьи расспросы, типа «Куда?» и «Что там будет?», молчала, только спустившись в подвал и остановившись возле массивной дубовой двери, злобно прошамкала:
— Куда, куда? Купаться!
После чего натужно, ухватившись двумя руками, открыла тяжеленую дверь, буквально втолкав девок внутрь, и как только те оказались за дверью, столь же тяжело напрягаясь, закрыла её, запечатав девок в узкой темнице.
Помещение оказалось маленьким и очень странным. Потолок невысокий, бревенчатый. До него легко можно было дотянуться рукой. Брёвна выложены не плотно и в щели между ними, падал рассеянный свет. Шириной, эта конура, была в размах рук. Длиной, примерно в три их роста, если положить на пол. По бокам, под потолком, две глубоких ниши, выполненных в наклон к полу и потолку. Пока девки озирались, в комнатке неожиданно резко потемнело и через потолочные щели, на них полилась вода, как на водопаде, только тёплая.
— Что это? — завопила Райс, наклонившись и спрятав лицо от струй, стараясь перекричать шум падающей воды.
— Не знаю! — прокричала в ответ Апити, тоже сложившись в три погибели и подставляя потоку спину, — я о такой комнате, даже не слышала, но что-то мне подсказывает, что это будет испытание водой. Помнишь я тебе про реку говорила?
С этими словами, Апити указала на пол, но Райс и без неё уже видела, что падающая вода, никуда из комнаты не уходит, а лишь заполяла её. Она наоборот, указала Апити наверх, на ниши.
— Похоже это для нас, — крикнула она.
Апити по стеночке, полезла в нишу, Райс её одёрнула за руку.
— Не спеши. Наполнится, сами поднимемся.
Когда вода заполнила на половину верхние пологи, в которые девки уже забились, как в норы и с ужасом наблюдали за потоком, затапливающий всё помещение до потолка, водопад, наконец, закончился.
Девки лежали молча, по пояс в воде и оглядывали сверкающую поверхность, которая продолжала рябить от капелек, падающих с брёвен.
— Ну и чего нам ждать? — наконец, не выдержала Райс.
— Не знаю, — как-то с грустью, ответила всезнайка.
— Ты же говорила, что это, как у вас на реке?
— На реке то, всё просто, — почему-то в полголоса начала объяснять Апити, — там отвод вырыт, песчаный. Туда воду с реки пускают, чтоб на солнышке погрелась и в неё девок кладут. Как бы солнце не прогревало, всё равно быстро замерзают. Когда пальцы рук и ног сморщатся, и девка зубами стучать начинает, то её оттуда вынимают.
— А зачем надо, чтоб пальцы сморщились и зубы застучали? — спросила Райс, разглядывая свои руки.