Кровь за кровь
Шрифт:
– Не знающий тьмы, никогда не поймет света, – слабо улыбнулся маг.
– Именно так, Эльдаган. А ты должен остаться здесь и ждать когда исполнится пророчество. Мне нужен Ледяной меч.
– Зачем, Мег? Что это за клинок? Какой магией он обладает?
– Ты сегодня излишне любопытен, Эльдаган. Я не могу сказать тебе точно на что он способен. Бесспорно только одно – даже само существование этого клинка опасно для меня. Добудь клинок, любимый.
– Быть может, именно с помощью этого оружия ты сможешь наделить меня бессмертием, Мег?
Лишь на одно короткое мгновение
– Не знаю, мой милый эльф, – вернув самообладание, проговорила женщина. – Я пойму, когда возьму его в руки.
Маг промолчал, наблюдая, как послушная ее желанию лунная дорожка скользнула в окно. Одарив его последним взглядом, Медегма вышла в окно и скрылась из виду.
После ухода богини прошло уже немало времени, а Эльдаган все сидел и смотрел в одну точку, обдумывая ее слова.
Ледяной меч. Что-то она недоговаривает. Медегма, наверняка, знает о всех возможностях этого артефакта, а не говорит она потому что… Не доверяет? Или просто опасается, что, заполучив меч и поняв его природу, он получит возможность исполнить свою мечту без ее согласия и участия? Бессмертие…
Раз Мег так боится этого меча, значит, меч представляет угрозу для богов. А чего боятся боги?
Накинув мантию, Эльдаган сделал несколько шагов по комнате, пытаясь сосредоточиться. Боги боятся смерти, как и все… Ледяной клинок может убить бога!
Эльф даже замер на месте, едва пришел к такому выводу.
А если убить бога, куда денется его могущество, быть может, перейдет к убийце? Ведь клинок высасывает сущность, видимо не только человеческую, но и божественную, а если подчинить силу меча и потом, разбив клинок или еще каким-нибудь способом завладеть этой сущностью?
Исполнение мечты. Бессмертие и могущество, по сравнению с которым, его нынешние силы покажутся лишь крупицей в бархане. Эльдаган не смел признаться Медегме, но именно этого он и желал больше всего. И это давало приятное дополнение: ведь если он станет бессмертным, то сможет быть ей ровней. Не будет больше мук расставания, не будет тайных встреч и болезненных прощаний. Тогда, они будут вместе, обретут счастье. За такую возможность он готов был отдать даже собственную душу, только бы больше никогда не выпускать ее из своих объятий и наслаждаться вечностью и силой.
Эльф откинулся на спинку широкой кровати и погрузился в размышления. Клинок у него, как и Дерион – единственный из смертных, способный держать этот клинок и как-то управлять его магией. Надо лишь найти способ использовать человека в своих целях. Вывод напрашивался сам собой: нужно обратить гнев вояки против богов, но перед этим понять, как работает эта магия. Как, убив бога заполучить его силу? Медегме не стоит об этом знать, но для него это единственный шанс заполучить бессмертие, силу, власть и саму Мег!
Эльдаган не собирался его упускать.
***
Дерион сидел у огня, погруженный в свои тяжкие думы. Разговор с эльфом был непростым, доверять темному магу опасно, но и не доверять не было причин. Неужели эльф прав и целью Хаула был именно он – Дерион, а вовсе не захват севера? Зачем кому-то понадобилось так все усложнять, ведь можно было его просто убить тихо и бесшумно?
Получив ответы на вопросы, воин не только не успокоился, наоборот, теперь он понимал еще меньше, чем когда тащил на плече раненную девушку, спасаясь от волков.
Дерион посмотрел на кровать, где все еще металась в горячке Крис. Невесело усмехнулся: девушка-то симпатичная, такой бы мужчину найти, дома сидеть, да детей рожать, а не по снегам ползать и от волков отбиваться. Жаль.
Воин опять устремил взгляд на огонь. Эльф так и не ответил на прямые вопросы и теперь Дерион разрывался между желанием немедленно отправиться в империю и разобраться, о чем умолчал Эльдаган или же броситься, сломя голову, мстить Хаулу.
Что же могло такого произойти, о чем не захотел говорить маг? Да все что угодно! Может быть, Гардар вступил в неравный бой, был серьезно ранен, и до сих пор мучается из-за осознания, что все войско и друг погибли из-за его нерасторопности? Может быть, Хаул добрался и до него? Что стоит злобному колдуну испортить жизнь простому человеку, наслав на него какое-нибудь страшное проклятье? А что с Исильдой? Кто стал ее мужем? Быть может и она все еще страдает? Быть может она…
Бессвязный поток мыслей прервал тихий стон.
Дерион обернулся и увидел, что девушка открыла глаза и испуганно заозиралась по сторонам.
– Тише ты, – Дерион поставил стул у изголовья, чтобы девушка могла его видеть. – Мы в безопасности.
– Где? – увидев знакомое лицо, Кристаллин немного успокоилась.
– Понятия не имею, – признался воин. – Но хозяин этого места – маг, он помог нам избавиться от волков, и вывел яд из твоей раны. Скоро будешь в порядке.
Девушка слабо улыбнулась.
– Спасибо, что не бросил меня.
– Я лишь вернул тебе долг. А теперь расскажи мне кто ты и откуда? Зачем ты отправилась на снежную пустошь? Ведь не случайно же?
– Я – Кристаллин. Сирота и бродяга.
Девушка задумалась, как объяснить свое появление на снежном плато, ведь не скажешь же ему, что ей позарез нужен его меч.
– Значит, в поисках наживы там шарила? – неожиданно подсказал ей ответ сам Дерион. – Далеко же тебя закинуло.
Крис ухватилась за спасительную нить и начала выдумывать на ходу рассказ как бежала из Стейна – ближайшего к снежным равнинам городка, спасаясь от преследования грозных стражей. Как долго плутала по лесам, пока окончательно не заблудилась.
Дерион не слушал ее. Таких историй он помнил сотни. Воин смотрел на девушку и понимал, что при других обстоятельствах, смог бы стать ей другом, возможно, заинтересовался бы ею. Кто знает к чему бы это привело в последствии, но из головы не выходила брошенная эльфом фраза: «Все мы лишь игрушки в руках богов. И во что они играют, нам не дано постичь». Что он хотел этим сказать?
– Эй, – девушка дотронулась до его руки, пытаясь привлечь внимание. – Не подашь воды?
Дерион вздрогнул от неожиданности. Пальцы девушки обожгли кожу, словно магический огонь. То ли у нее все еще жар, то ли ему, как полумертвому, не положено быть теплым? Это открытие его совсем не порадовало.