Кровь за кровь
Шрифт:
Хортон набросился на еду, словно не ел пару недель, а потом, опомнившись, все-таки убавил свой аппетит, виновато взглянув на спасителя. Пока не взошла Сатари, бывший пленник рассказывал о своей прежней жизни. Оказывается Хортон воин и не самый слабый в своем племени. Жила его раса в горах возле Лориэля и частенько нападала на королевство гномов, желая завладеть его богатствами. Узнав чуть больше о своем попутчике, Дерион лег спать, но сон был чутким. Воин часто просыпался, прислушиваясь к ночным звукам, пытаясь уловить звуки погони, но в округе все оставалось спокойно. Лишь иногда ночную тишину нарушали
Проснулся воин ни свет, ни заря и сразу вскочил в седло, перед этим растолкав маарлока. Перекусили они по дороге.
Селение показалось ближе к полудню. Скотины на выпасах почти не наблюдалось, встречающиеся люди казались изможденными и обнищавшими. Раньше даже крестьяне носили добротную одежду, теперь их рубахи казались заношенными, на них сложно было отыскать первоначальную ткань, на которой бы не стояла заплаты. В самой деревне дела обстояли значительно хуже: немногочисленные хибары с худой кровлей стояли покосившиеся, на многих детях – сшитая из мешковины одежда.
Возле высокого дома единственного среди всех имевшего черепичную крышу стояли легионеры. Рядом – повозка, запряженная четверкой лошадей. На крыльце стоял приказчик в дорогих одеждах и зачитывал новый указ. Вокруг столпились селяне, внимательно вслушиваясь в его слова. Дерион услышал лишь последнюю фразу:
– За сим повторяю – оброк удваивается!
Люди зашептались, но противоречить никто не осмелился. Не прошло и четверти часа как к повозке начали стаскивать мешки с зерном. Причем люди приходили не один раз, таща на своей спине оброк, а четырежды. Это во сколько же раз увеличились налоги с тех пор, как его не было? В четыре. Душат простой народец, как есть – душат. Этак скоро и до бунта недалеко. Оголодает люд, заропщет и пойдет против власти. Что же случилось с империей, пока Дерион находился в плену своего кошмара? Неужели император спятил на старости лет или же империя действительно нуждается в дополнительных доходах?
Тут как-то некстати вспомнились странные слова Эльдагана: «Страной правит тиран». Кто же теперь у власти? И почему приказчики бесчинствуют, ведь и дураку ясно – такими темпами империя просто скоро «провалится в Яму».
Из этих невеселых мыслей его вывел гнусавый голос приказчика:
– Почему только два мешка? Где остальные? – Он сверлил злым взглядом молодого мужчину в проношенных до дыр штанах.
– Нету больше, – потупился крестьянин, не смея смотреть на должностное лицо. – Больше дать не могу, иначе мы зиму не протянем. Шестеро детей у нас… кормить чем-то надо…
– Империю не интересуют ваши проблемы, – фыркнул приказчик и прищурился, цепко оглядывая мужчину. – Плати полный оброк или будешь избит в назидание остальным. Таков приказ самого императора!
– Нечем платить…
– Десять ударов, – отчеканил приказчик, обращаясь к эвокату. – Исполнять.
Крестьянина окружили четыре легионера, держа в руках увесистые дубины. Дерион слышал о подобных наказаниях, но так наказывали провинившихся в далеком прошлом, да и то – за более серьезные проступки. Но чтобы за неуплату полного оброка?..
Дубины дружно взметнулись и опустились. Раздался глухой удар, ему вторил тихий хрип. Из носа и рта наказуемого мужчины разом пошла кровь.
Да что же это такое?! За что? Зачем?
Легионеры снова подняли дубины, намереваясь продолжить наказание.
– Не сметь! – раздался властный приказ и лишь потом Дерион осознал, что этот голос принадлежал ему…
Глава 6
Слова вырвались сами, вопреки желанию бывшего полководца. Дерион мысленно назвал себя полоумным кретином. Ведь хотел же посмотреть со стороны на происходящее, увидеть ситуацию без прикрас! Но смотреть на происходящее беззаконие, оставаясь безучастным было выше его сил.
Крестьяне и солдаты с любопытством рассматривали дерзнувшего высказаться против установленных Императором порядков человека и с неприязнью поглядывали в сторону Хортона, но никто так и не осмелился поинтересоваться, что делает здесь синий монстр с Южного континента
Эти взгляды выражали огромную палитру эмоций от восхищения и благодарности до ненависти и презрения.
– Ты! – лицо приказчика в момент сделалось пунцовым. Еще бы! Он не ожидал, что кто-то посмеет ему перечить. – Хочешь занять его место?
Внутри Дериона медленно закипала ярость. Прежде никто не смел с ним говорить в таком тоне и, вернувшись к жизни, оказавшись вновь на родной земле, он не собирался терпеть подобного отношения. Гнусный червь бросает ему вызов? Ему? Дериону? Зазнавшегося чинушу следует проучить, немедленно. Конечно, десяток окружающих его солдат не станут смотреть, как убивают их начальника, а значит предстоит схватка. Один против десяти – не лучший расклад, даже в былые времена пришлось бы…Или есть другой выход и кровопролития удастся избежать? Дерион сделал несколько широких шагов, оставил толпу за спиной и пристально всматривался в лица солдат, вдруг, ему удастся вспомнить хоть кого-то из них, или кому-то из них он покажется знакомым. Не могли же они его забыть за столь непродолжительный срок!
Приказчик сыпал угрозами, но, казалось, что его никто не слышит. Сперва по толпе селян пополз робкий неуверенный шепот, а потом один из солдат толкнул в бок приятеля и удивленно произнес:
– Смотрите, это же он!
– Не может быть, – ответил второй.
– Точно он. Чтоб мне в Яму провалиться!
Тревожный шепот солдат нарушил внезапно оглушающий рев разношерстной толпы:
– Дерион! – кричали женщины и мужчины, дети и старики.
Уже через мгновение его имя раскатом грома разнеслось над площадью.
Толпа загудела, бросая на былого главнокомандующего любопытные взгляды. Приказчик нахмурился, внимательно всматриваясь в лицо странного беловолосого мужчины. Разум отказывался признавать происходящее, но глаза не обманывали: перед ним определенно стоял Дерион, герой, успевший стать легендой. Можно было бы попробовать замять этот инцидент, взять под стражу человека, представить его самозванцем и негодяем, который пользуется любовью простого народа к погибшему герою и тихо доставить во дворец на суд самого Императора, но теперь, когда толпа ликовала, такая возможность была упущена. Приказчик сомневался, что кто-то из его подчиненных станет выполнять его приказы, а разъярившаяся толпа не порвет его на части. Следовало действовать осторожнее, и он склонился в низком почтительном поклоне: