Кровь за кровь
Шрифт:
Реакция нового инструктора на наше выступление была быстрой и жесткой – чтобы не сказать жестокой. Выстроив нас в шеренгу, он с бесстрастным лицом отобрал четверых – самых крутых – парней во главе со мной, и приказал схватиться с ним в рукопашной.
Посмеиваясь – задавим козлика? задавим! – мы окружили инструктора и атаковали его по всем правилам бойцовских искусств.
Дальнейшее я помню смутно. Этот невзрачный, серый паршивец уложил нас за считанные секунды. Он наносил удары молниеносно, как змея, совершенно не придерживая руку.
Будь мы менее тренированные, нас унесли бы на носилках прямо в реанимацию. Сукин сын…
После
А уж в этом ему просто не было равных. Он стрелял как киношный терминатор и был безжалостен словно палач священной инквизиции. Гораздо позже я узнал, что наш инструктор принадлежал к весьма немногочисленному в спецслужбах клану профессиональных убийц, выполнявших задания по всему миру. Нашей группе можно сказать "повезло" – он как раз отдыхал от очередного "мероприятия" и согласился некоторое время поработать инструктором в учебке.
С той поры я перестал наплевательски относиться к таким малышам и в драке с ними выкладывался на все сто. Когда Жорж выдал портрет любопытного незнакомца, я с неприятным холодком в душе вдруг понял, кого он мне напоминает. Черт возьми, неужто на мой хвост упал профессиональный киллер!?
Я прекрасно понимал, почему он не взялся за дело сразу, без раскачки. Профи так никогда не поступают. Тем более, что этот "серый" тип наверняка знал, где и кем я служил. А значит он должен учесть все нюансы моего образа жизни и поведения, чтобы не дать маху.
Но почему!? Кому я, простой работяга, перешел дорогу? Бред…
Я просидел в баре почти до закрытия – с невольным трепетом в душе ждал появления незнакомца. Но он так и не объявился. Выяснил все, что нужно, и теперь сидит в засаде со снайперской винтовкой? Или ждет в подъезде с пистолетом? Черт возьми! До чего неприятно ощущать себя дичью. А при отсутствии оружия и вовсе скверно. Мне казалось, что я сижу в баре даже не голый, а вообще без кожи. И что теперь делать?
Когда я вошел в свою квартиру, то у меня от большого напряжения отказали ноги. Я рухнул в кресло, как подкошенный. Домой мне пришлось пробираться словно по вражеским тылам – задворками. Чтобы зайти в подъезд, я прождал в засаде полчаса, пока не подвернулась компания молодежи, возвращающаяся с тусовки. Я прилип к ним, как банный лист, и расстался только возле своей двери. Мое сердце колотилось словно заячий хвост, а адреналин долбил в виски большим кузнечным молотом. Мне уже давно не приходилось выходить на тропу войны и теперь сказывалось отсутствие постоянной практики. Я чувствовал себя салагой, молодым солдатом, которого бросили в бой, научив лишь нажимать спусковой крючок винтовки. Это давно забытое ощущение возвратилось ко мне как фантом, лишив здравого смысла и способности адекватно реагировать на окружающую обстановку. Мое моральное состояние было премерзким…
Телефонный звонок раздался, когда я находился в ванной, под душем. Чертыхаясь и оставляя мокрые следы на давно не мытом пыльном полу, я пробежал на цыпочках к журнальному столику, где стоял телефонный аппарат, и поднял трубку.
– Алло, алло! – голос Сереги.
– Чего орешь? Я не глухой. Я всего лишь мокрый – ты меня вытащил из
– Где тебе нечистая носит!? Я звоню уже битый час.
– Сам виноват. Зажал деньги на покупку пейджеров – вот и получил результат.
– Ладно, про то потом. Мне кажется, нас пасут.
Я похолодел: значит, не только я на мушке!
– С чего ты взял? – вяло поинтересовался я, думая о своем.
– Я сегодня едва обрубил "хвост" и то благодаря парням из опергруппы угрозыска, которые подбросили меня по пути. Настырный гад попался. Вцепился в меня как клещ. Но когда я сел в милицейскую машину, его будто корова языком слизала.
– Где и когда ты заметил этого топтуна?
– Он вел меня от самой автостоянки…
Чтобы не искушать любителей покататься на дармовщину и автомобильных воров, мы редко оставляли наше транспортное средство возле офиса. Буквально в сотне метров от конторы находилась охраняемая автостоянка, которой заведовал мой приятель, и обнаглевший Плат, пользуясь его благосклонностью, оставлял "жигули" прямо возле будки сторожа, при этом "забывая" платить за парковку. Дабы как-то убрать понятный напряг в наших отношениях, мне пришлось сводить приятеля несколько раз в бар, что оказалось для моего кармана очень накладно. Конечно, я не преминул высказать Сереге свое "фе". Но этот потомственный ментяра только ухмыльнулся и продолжил пробивать финансовые бреши в моем бюджете – мне ничего иного не оставалось делать, как снова пригласить заведующего автостоянкой в злачное место на следующее воскресенье и тот с радостью согласился. Еще бы – на дармовую выпивку даже трезвенники клюют.
– Ты не мог ошибиться? – спросил я, хотя и чувствовал, что вопрос звучит глупо.
Плат был профессионалом, немало потрудившимся на оперативной работе, и в таких делах собаку съел.
– Исключено. – Ответ был абсолютно категоричным. – Он действовал целенаправленно и весьма профессионально.
– Этот топтун понял, что ты его вычислил, или нет?
– Не знаю. Я старался не подавать виду, но для меня все это было так неожиданно…
Поэтому не могу дать стопроцентную гарантию в том, что он остался в полном неведении относительно моих контрдействий. Хотя с парнями из угрозыска все получилось почти случайно.
– Почти? – Я не мог скрыть иронии.
– Просто мне было известно, где они в это время ужинают, – со смущением признался Плат. – "Жигули" я оставил там же, ты знаешь это место. Кафе "У Феликса". Возле него есть маленькая автостоянка. Я не рискнул продолжить путь на своих колесах.
– И правильно сделал… – Я немного помолчал; а затем сказал бодрым голосом: – Я тебя тоже "обрадую". Меня прощупывает некий господин весьма специфической наружности, очень похожий на ликвидатора.
– Ты это серьезно говоришь? – взволнованно спросил Плат.
– Серьезней некуда. Я пришел домой в мокрых штанах. Похоже, мы с тобой кому-то наступили на больную мозоль.
– Ты думаешь, это?..
– А кто еще? Конечно же, наш бывший клиент, присвоивший фамилию Завалихина.
Другой версии я не вижу. Но почему? Бумажник мы ему отдали, о том, что в нем откопал Марк, он не знает… – Мне вдруг стало страшно – мы забыли про Маркузика. – Серега, где Марик!?
– Как тебе известно, он нам не докладывает. Скорее всего, дома. А может у очередной пассии. Марк сейчас переключился на молодых художниц. Говорит, с ними есть о чем подискутировать.