Кровь за кровь

Гладкий Виталий Дмитриевич

Это был облом. Нет, даже не облом – звездец. Я влип как последний фраер. Продолжением этой истории, судя по всему, будет деревянный макинтош, сработанный по моей мерке, и короткие проводы в места потусторонние и обетованные; если они, конечно, существуют.

Прости меня, Плат, думаю, я был неплохим другом, но сыщиком оказался говенным. Не суди меня строго – конь на четырех ногах и то спотыкается.

Я не ответил Храпову, лишь изобразил полное уныние. Сейчас в моем незавидном положении молчание и впрямь золото. Нужно было придерживаться какой-то другой линии поведения, нежели та, что я продемонстрировал

быкам со стволами, но из-за сущего бедлама в башке меня заклинило.

– Значит, в свободное от основной работы время вы еще и подрабатываете? – Храпов откровенно издевался. – Что сделала демократия с лучшими людьми… – Он лениво достал из кармана пачку "Мальборо" и закурил. – И что вы здесь искали, уважаемый?

Я снова промолчал. Но за меня ответил хриплоголосый бык:

– Ему срочно понадобились электроды… ха-ха… – он коротко хохотнул.

– Брешет, сука… – с ленцой сказал бас и с отвращением сплюнул. – Видали мы таких хитрых…

– Насчет электродов – это правда? – с удивлением спросил Храпов.

Теперь молчать было просто опасно.

– Нет, конечно, – ответил я как можно искренней. – Мне дали задание написать статью об охране объектов. Нужна была "изюминка", вот я и решил проверить истинное положение дел. Но здесь у вас все поставлено будь здоров… – Я сокрушенно покачал головой.

– Это точно, – ухмыльнулся Храпов. – Воровство мы извели на корню… – Он снова осклабился – на этот раз зловеще.

– О чем он тут базарит!? – возмутился хриплоголосый; судя по чертам лица, в его крови гуляли горячие восточные примеси. – Мы его взяли возле "газона". Он так раскурочил дверь, что придется не только новый замок ставить, но и кузов варить полдня.

– И чем вас так заинтересовала наша передвижная мастерская? – хищно прищурился Храпов.

Он продолжал величать меня на "вы", хотя я знал, что это просто издевка.

– Экспромт, – коротко ответил я и на этот раз ухмыльнулся – да пошли они все!.. – Должен же я был оставить какие-то следы, чтобы статья звучала убедительно. Я еще хотел открыть какой-нибудь склад и написать на внутренней стороне забора несколько лозунгов. А утром их сфотографировать.

Господи, что я несу!? Бред сивой кобылы…

– След вы оставили, это точно… – Храпов рассматривал меня с нездоровым любопытством.

– И мы теперь не знаем, что с ним делать.

– Как сказал этот товарищ, – кивком головы я указал на смуглого быка, – вам нужно всего лишь поставить новый замок и заварить обшивку будки. Все расходы редакция газеты берет на себя.

– Не делайте вид, что вы не поняли о чем идет речь, – жестко сказал "передовик производства".

– Может, вы мне руки развяжете? Я не собираюсь убегать.

– Сейчас мы тебе еще и пеньковый галстук повяжем, – грянул своим церковным басом старший из быков.

Был он грузен, не стар – лет эдак тридцать с хвостиком – но на его коротко стриженной голове уже хорошо просматривалась обширная плешь; наверное, от чужих подушек, потому что в черепной коробке здоровяка мозгов было меньше, чем у ископаемого динозавра. Однако, судя по повадкам, этот дуболом прошел неплохую воинскую выучку.

И был опасен. Очень опасен.

– Значит, по-прежнему хитрим… – Храпов мою просьбу

проигнорировал напрочь. – Мне очень не хотелось бы применять к вам некоторые очень действенные методы, развязывающие язык, но вы не оставляете выбора…

Заметив вопросительный взгляд "горячего восточного человека", он молча кивнул и быки принялись за привычное, судя по сноровке, дело. Мои руки привязали к деревянному брусу, а к ногам прицепили две металлические болванки, и я с помощью электротали вознесся над полом на целых полметра. Мне хотелось бы и дальше, через крышу и, как любимый детворой Карлсон, по воздуху домой, но уж больно тяжелыми были железяки, да и моторчик папа с мамой почему-то забыли приделать к моей многострадальной заднице.

– Все, амбец, – резко сказал Храпов. – Повыделывался – и будет. Мне нужны конкретные ответы на не менее конкретные вопросы. Твое удостоверение – "липа", притом с чужой фамилией, детский лепет о причинах появления в гараже – брехня, попытка изобразить из себя пай-мальчика, эдакого хронического интеллигента – чушь собачья. Ты Стас Сильверстов, бывший спецназовец, а нынче – сотрудник какого-то вшивого детективного агентства. Попробуй возразить, если сможешь.

Не скажу, что я не был поражен до глубины души. Так быстро разобраться в моей подноготной – по одной фотографии! – это показалось мне просто фантастикой. Неужто Жердин заложил? – мелькнула мыслишка, но здравый смысл тут же подсказал, что в моих домыслах реальность и не ночевала. Я ведь никому не говорил, что пойду в "разведку", а уж капитан тем более не мог об этом знать. Оставалось единственное – за мной следили.

Притом настолько профессионально, что я даже ничего не заподозрил.

Нет, не может быть! Выйдя из дому, я полчаса проверялся на наличие "хвоста", но так никого и не вычислил. Конечно, академий шпионажа я не проходил, но топтунов чуял как легавый пес дичь. И даже не потому, что нас хорошо натаскивали в учебке. Просто у меня с детства как-то неожиданно прорезался талант следопыта. Чем я и пользовался, играя со сверстниками в войну или прятки. Это были какие-то неосознанные моменты озарения, когда голова еще ничего не соображает, а ноги несут туда, куда нужно. И в армии я не раз убеждался в своей нестандартности, когда ни с того ни с сего менял маршрут поиска, тем самым избегая засад. Парни из моего отделения по гроб жизни должны быть мне обязаны, что вернулись домой пусть и немного покарябанные, но на своих двоих и даже со всеми мужскими принадлежностями. Под конец службы я начал подозревать, что в нашем штабе сидит какая-то сука, качающая секретные сведения чеченам, но то были не мои заботы; каждый должен есть свой хлеб, в том числе и военная контрразведка.

И все-таки, откуда у Храпова такие сведения?! Как он узнал мою настоящую фамилию!?

– Допустим, – сказал я уже нормальным, не блеющим голосом. – И что с того?

– А то, что мы сейчас добавим до твоего роста еще сантиметров десять. Если, конечно, ты не будешь с нами откровенен. – Храпов подал знак, и "восточный человек", державший в руках пульт, нажал на кнопку.

Теперь уже я висел как больной радикулитом на растяжках. Груз на ногах был таким тяжелым, что у меня даже мышцы затрещали.