Кровь. Царство химер
Шрифт:
Президент взглянул на Томаса, затем кивнул заместителю госсекретаря Гейнсу. Тот встал и подошел к свободному микрофону. За время дебатов он вступал в разговор всего несколько раз, предоставляя участие в нем своему начальнику, госсекретарю Полу Стэнли, — из соображений политкорректности, как решил Томас.
— Есть кое-что, о чем мы еще не говорили. Того, что произошло, изменить оно не может, но может помочь нам… необычным, скажем так, образом. Я не без колебаний открываю этот ящик Пандоры, но, учитывая ситуацию, думаю, лучше все-таки это сделать.
Томаса
— Примерно две недели назад в один из наших офисов позвонил человек и сказал, что видит очень странные сны.
Томас закрыл глаза. Да. Именно так все и началось.
— Он сделал вывод, что эти сны — реальность будущего, поскольку в них имеются древние книги, в которых записана история Земли. Из этих книг он узнал, в частности, какая лошадь выиграет дерби в Кентукки в этом году. Узнал до начала скачек, заметьте. Поставил на нее и не ошибся: заработал больше трехсот тысяч. Информация в исторических книгах оказалась достоверной.
Никто почему-то не засмеялся, и Томаса это удивило.
— В офис же наш он обратился по той причине, что узнал нечто пугающее, а именно — что в течение недели по всему миру начнется распространение страшного вируса, который называется штамм Рейзон. Обратите внимание — звонил он почти две недели назад, еще до того даже, как штамм Рейзон вообще появился на свет.
Странно, но Гейнса слушали.
— Никто ему, конечно, не поверил. Еще бы! И тогда он отправился в Бангкок и взял дело в свои руки. На прошлой неделе он засыпал нас доказательствами, рассказав о различных событиях до того, как они произошли.
Гейне сделал паузу. Никто не шелохнулся.
— Вчера по просьбе президента я вылетел в Бангкок, — продолжил Гейне. — То, что я видел там собственными глазами, вас просто поразило бы. Как и я, вы, вероятно, решили, что наши сограждане сейчас в крайне скверном положении. Ситуация кажется безнадежной. И если есть на свете человек, который может спасти нашу страну, леди и джентльмены, то, возможно, это — Томас Хантер. Томас, прошу!
Тот встал и вышел в проход между рядами. Поднялся на сцену, чувствуя себя скованно в черных слаксах и белой рубашке, купленных в дешевом магазинчике по дороге из аэропорта. Должно быть, он выглядит странновато. Вот человек, который видел конец света. И он так же чужд этой реальности, как Халк или Человек-Паук.
Он прикрыл микрофон рукой.
— Не думаю, — начал вполголоса, — что из этого выйдет хоть какой-то толк.
Президент смотрел на него не отрываясь.
— Заставьте их поверить, Томас, — сказал Гейне. — Пусть задают вопросы. — Затем улыбнулся и отошел.
Томас повернулся к залу. На него смотрели двадцать три пары глаз, в которых были те же смущение и растерянность, какие испытывал он сам.
На лбу выступил пот. Если эти люди почувствуют его неуверенность, они не услышат его. Он должен их убедить. Неважно, как к нему отнесутся, за кого примут.
— Я понимаю, что некоторым из вас — а может быть, и всем — я покажусь сумасшедшим. Но мне все равно. — В полной тишине голос прозвучал громко. — Меня зовут Томас Хантер, и я знаю кое-что об этой ситуации. Не имеет значения, откуда я это знаю, и неважно, что все это выглядит неправдоподобным. Если вы прислушаетесь к тому, что я скажу, у вас будет шанс. Если нет — вы, скорее всего, умрете максимум через три недели.
Прозвучало это весьма уверенно. Даже нахально. Но иначе было нельзя.
— Я продолжаю?
— Конечно, Томас, — раздался у него за спиной голос президента.
Томасу полегчало. Что правда, то правда — сейчас он может предложить своей стране больше, чем любой из присутствующих в этом зале. И не потому, что жаждет взвалить на себя такую ответственность. Просто не имеет права упустить ни одной возможности. Как и все остальные.
— Благодарю вас.
Томас сдвинулся, было вправо, но вспомнил про микрофон и вернулся, всматриваясь в сидящих в зале. У него всего одна попытка, поэтому нужно изложить суть так, чтобы хотя бы встряхнуть их.
— За прошедшие две недели я прожил целую жизнь. И кое-чему научился. Понял, в частности, что большинство людей плывет по течению, которое несет их в пучины моря, навстречу гибели. Против течения выплывают только сильнейшие — разумом и духом. Отдает философией, возможно, но так говорят там, откуда я пришел, и я с этим согласен.
Он сделал паузу. Встретился взглядом с женщиной в синем костюме, после вопроса, которой на сцену вышел Гейне.
— Всех вас затянет в пучину, если вы не будете очень и очень осторожны. Вам кажется, я пытаюсь взять на себя роль духовного наставника? Это не так. Я просто говорю, что знаю. А знаю я вот что…
Женщина чуть заметно улыбнулась. Поощрительно или недоверчиво — Томас не понял, но это его сейчас не волновало.
— Если антивируса у террористов пока и нет, то будет обязательно. Так сказано в исторических книгах. Часть человечества выживет. А без антивируса это невозможно.
Томас перевел дыхание, пытаясь понять реакцию. Но различить, потрясены они его знаниями или его наглостью, было трудно.
— Еще я знаю, что Соединенные Штаты уступят, в конце концов, их требованиям и передадут оружие. Весь мир им уступит, и все равно половина человечества умрет, хотя, какая именно, я могу только догадываться. Это приведет к великим бедствиям.
Томас вещал как пророк или директор школы, поучающий нерадивых учеников. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но в каком-то смысле он и был пророком. Возможно, ему даже было предназначено выступить тут сегодня…
— Уступив Свенсону, вы пойдете той дорогой, которая описана в исторических книгах. Вас затянет в пучину. И единственная надежда заключается в том, чтобы противостоять людям, пытающимся вас подчинить. Или вы найдете способ изменить историю, или поддадитесь течению и погибнете — как записано.