Кровавая битва Богов
Шрифт:
Люди приходили сюда, когда уставали от осенней или весенней хандры. Када заметила очередь, выстроившуюся перед турникетами входа. Охранник терпеливо пропускал людей, сканируя билеты. Гардеробщик в гардеробной будке с почтительным выражением на лице принимал от гостей верхнюю одежду: куртки и пальто.
Очередь была длинная, так что Када бесцеремонно подошла к турникету, велела охраннику:
— Пусти.
— Ты охренела? В очередь, — возмутился тучный мужчина в центре очереди, но молодая дама тут же заткнула ему рот ладонью, да и он сам побледнел, когда увидел, с кем пытался конфликтовать.
— Хорошо, —
Тут он осёкся. Вроде бы и следовало обратиться к девушке «госпожа», да только язык не поворачивался. Хоть её и боялись, уважение проявлять тоже особо не хотели. Впрочем, её это устраивало.
Она минула турникет, и остановилась на площадке, усыпанной гравием. Вдоль дорожек, разбегавшихся во все стороны парка, высились деревья, в листве которых шелестел искусственный ветер. Листва была зелёная, свежая, и от нее пахло летом. Када всё же решила снять пальто и повесить его на руку — слишком жарко стало в тёплой одежде.
Около деревьев торгаши готовились к фестивалю — устанавливали тележки с едой и напитками, разворачивали палатки, в некоторых случаях ставили столы и стулья. Посетителей даже в обычный будний день было много. Руководители средней руки, владельцы мелких заведений на втором уровне, в общем все, кто мог позволить себе жить и отдыхать здесь, на третьем уровне.
Влюбленные парочки расселись на лужайках, лакомились онигири и попивали вино из тетра паков. На лицах были беззаботные, радостные, удовлетворенные выражения. Будто бы и не было никакой сегрегации, не было никаких Богов, не было никакого второго уровня, где жители едва сводили концы с концами и даже не могли позволить себе поход в дешёвый бар.
Пожалуй, через пару дней, лёгкость этого места смоется кровью. Все вспомнят, что такое страх за себя и своих близких.
Када выбрала левую тропу, и зашагала по ней. Под подошвами кроссовок приятно шуршал гравий. Тут куда ни пойди — окажешься в одном месте. Все дорожки сходились в центральной части парка, около величественного Древа жизни, частью которого Када была.
Древо было большим — метров пятьдесят в высоту. Ветвистым и безжизненным. На фоне облаков его сухие ветви казались костлявыми руками мертвецов. Када устроилась на лавочке, и вгляделась чёрную кору Древа, от которой заметно попахивало трухлявой гнилью. Этот запах чувствовала только Када. Для посетителей он оставался не заметным, что не удивительно, ведь у них не было энергетической связи с Древом.
Када испытала примерно то же, что испытывает ребёнок, когда видит на больничной койке мать, умирающую от рака. Правда, Древо не умирало. Оно погибло давно, стало достопримечательностью и памятником дню Великой Миграции.
А ведь раньше кора Древа буквально сияла тёплым светом, была тверда и приятна на ощупь. Теперь же где ни прикоснись, ощущалась сырость, рассыпчатость. И название у него было другое — люди звали его Древом жизни, и ухаживала за ним прекрасная богиня Моно, от которой Каде досталась Божественная память. Моно была дочерью Старшего бога Номо, управлявшего Всеми Стихиями Жизни. Люди поклонялись и ему, любили Моно и любили Древо, но прихоть Старших богов
Когда война подходила к концу, и когда Токио растворился в воздухе в ходе последней битвы, Номо понял, что богам не победить. Тогда Старшие боги приняли решение спасти своих детей и организовать им бегство. Для Великой Миграции в энергетический план требовалось Древо Жизни, и требовалась жизнь самой Моно, и Номо согласился пожертвовать дочерью.
Миграция удалась, но Моно умерла, оставив в эфире только свою память. Древо жизни высохло. Вокруг него лежали руины Японии, и Святая Смертная Императрица возвела над ним Эн-Токио.
Занятно. Нечто, что когда-то спасло людей от Богов, теперь людей и погубит.
Када, как наследница силы Моно, могла сама взрастить любое дерево с любыми свойствами. Хищное дерево, целебное дерево, или дерево, отравляющее почву и всех, кто находился рядом с ним. Пожалуй, именно поэтому её заклеймили прозвищем Богиня мертвого дерева — целебных растений она не выращивала, да и была непосредственно связана с погибшим Древом.
Оставалось немного. Закрыть глаза, синхронизироваться с Древом, и заразить его эманациями собственной Силы. Тёмной силы, злобной и беспощадной. Если на первых уровнях мощи Када могла оказывать посредственное влияние на материальный мир, то третий уровень силы подчинял ей саму Событийность. В радиусе двух километров вокруг Древа случится всё, что захочет Када, но спектр влияния был ограничен.
Можно воздействовать лишь на определенную категорию существ или реальности, и воздействовать разово. То есть нельзя было поджечь деревья и траву одновременно — либо отдельно трава, либо деревья. Потому и в случае с разумом живых существ существовала магическая сегрегация.
Свести Богов с ума, значит….
Ну, Богов так Богов. «Посей в их разуме смуту, — думала Када, сосредотачивая ментальные усилия на Древе. — Заставь рвать людям глотки, заставь богов пролить реки крови, заставь использовать силу против своих поработителей». Древо, конечно, на мысленную команду не отозвалось. Но Када увидела в его центре маленький черный огонёк, который быстро растворился.
Через два дня он снова вспыхнет, но уже не огоньком, а всепожирающим черным пламенем, способным выжечь любой разум, кроме разума Рэви. Как ни странно, но сильнейшая из потомков Старших богов значительно уступала по силе императрице. Во всяком случае, так казалось Каде. Проверять она не хотела — слишком рискованно, да и главным врагом был Макото, а не императрица.
Начало положено. Взведён часовой механизм бомбы замедленного действия. Теперь оставалось только ждать. Када поднялась с лавочки, и прогулочным шагом удалилась от площадки Древа жизни, скрывшись из вида.
Глава 18. "Выпускной для Сигурни"
Я не понимал, на кой людям сдались эти Фестивали. Шумное, скучное и грязное занятие. Причем на всех этапах. Горо приехал из магазинов с кучей одежды: платьев для девчонок, и парочкой красивых костюмов для меня.
— Вот! Всё как заказывали, — Горо поставил бумажные пакеты со шмотками на стол. — Лучшее, купленное в самых дорогих бутиках!
— Класс! — Азуми удовлетворенно хлопнула. — Сэцуко, давай платья мерять! Поможешь мне?