Кровавая луна
Шрифт:
– Абонентскую плату вношу я, а не ты.
– Как по мне, так это самая настоящая служба психологической помощи! Вот, к примеру, взять субботний выпуск. Обсуждение одной из дилемм и тебе было бы полезно послушать, дорогая Эстер.
– Хорошо, при случае обязательно расскажешь…
– Им написала одна пожилая женщина. Ее взрослая дочь недовольна тем, что мать пьет вино, когда сидит с внуками. Она была рассержена – а что тут, собственно говоря, такого уж страшного? На протяжении последних двадцати лет она каждый вечер выпивает по полбутылки белого вина, так
– Видимо, есть резон в том, чтобы не напиваться до беспамятства, если ты несешь ответственность за маленьких детей? – С этими словами Эстер отстранилась и собиралась уже закрыть дверь.
– И это говоришь ты?!
– Насколько мне известно, у меня нет внуков. По крайней мере, с которыми я должна сидеть.
– Зато у тебя есть собаки и я! А что, если я упаду, а ты в это время пьяная в стельку? – От волнения на шее у Грегерса выступили красные пятна.
– Я никогда не напиваюсь настолько, чтобы не суметь набрать «112».
– Ну ладно. Кстати, участники эфира были согласны с тобой: бабуля проявляет безответственность и должна отказаться от алкоголя во время присмотра за внуками. Конечно, им легко рассуждать – сидят себе и умничают в прайм-тайм.
– Я что-то не понимаю: то есть ты считаешь, что эта дамочка должна и дальше глушить свое вино? Или как?
Грегерс взглянул на нее так, словно она прослушала какой-то важный момент.
– Речь идет об обсуждении, дорогая Эстер, о дискуссии. Вовсе не о конечном выводе. О, вот это здорово! – Грегерс прибавил звук на приемнике. – Клифф Ричард…
Грегерс принялся подпевать припев о том, что кто-то там с кем-то больше не беседует. Она тем временем осторожно прикрыла дверь и удалилась на свою половину квартиры. Эстер скользила нежным взглядом по полке с коллекцией пластинок. Пуччини, Верде, Штраус, Вагнер – она питала слабость к высокопарным произведениям. Но разве сама суть оперы заключена не в высокопарности? И в игре чувств, не подвергающейся цензуре. Она установила пластинку с «Паяцами» на круг проигрывателя, опустила иглу и прибавила звук. О, этот хруст, издаваемый иглой, попавшей в бороздку! В груди у Эстер разлилось приятное ощущение, какая-то юношеская неукротимость.
Она пересела на подоконник к своему остывшему кофе. Вдоль озера выгуливали детский сад, дети показались ей похожими на процессию пузатых карликов. Эстер улыбнулась, выпрямилась, облокотившись на подушку, и позволила увлечь себя вихрю скрипок.
Глава 2
– Открыто! – хриплым голосом отозвалась КП на стук Йеппе. – А, Кернер, это ты. Присаживайся!
Йеппе прикрыл за собой дверь, кивнул КП и сел на один из тех стульев из гнутого бука, жесткость которых ощущалась даже сквозь самые плотные штаны.
Осторожно отодвинув в сторону пустую кружку с надписью «Бабушка», КП взялась за стопку бумаг. Проработав комиссаром полиции уже более двадцати лет, в сознании коллег она полностью слилась со своей должностью. В ее кабинете было уютно и чисто, так бывает на рабочем месте, со временем ставшем для сотрудника вторым домом. В углу стояла целая коллекция длинных бамбуковых удочек, устремленных тонкими концами в низкий потолок и свидетельствующих о приближающемся уходе на пенсию хозяйки кабинета.
КП глухо откашлялась, прикрыв рот локтем, и послала Йеппе обреченный взгляд, тем самым сообщая ему, насколько утомила ее проклятая простуда. КП всегда была решительной и отстраненно благосклонной, даже когда, как в данный момент, предпочла бы лежать под одеялом, то и дело прибегая к помощи назального спрея. Йеппе нравился ее стиль руководства, в то время как многие считали такую манеру оскорбительной. В действительности в подобные моменты благорасположения она строго придерживалась официальных отношений. И не стоило обольщаться ее добродушной внешностью, мягкими щеками и проникновенными карими глазами в обрамлении густых ресниц. Несмотря на то, что она была похожа на миленькую безобидную мышку, суть ее была скорее орлиной, чем беличьей.
– Ты выезжал минувшей ночью на место, где было обнаружено тело бездомного? В парк Эрстеда.
КП скорее утверждала, нежели спрашивала.
– Да. Лима 11 позвонил мне около трех часов, и я выехал немедленно. Поговорил с Нюбо, сделал несколько снимков. Нам там делать нечего.
ПК нырнула носом в бумажную салфетку.
– Да, я в курсе. Патрульные, обнаружившие тело, уже предоставили отчет. После того, как бригада криминалистов закончила работать в парке, тело доставили в морг, где оно и находилось, пока сегодня утром представители судебной медэкспертизы не приступили к вскрытию. В целом, стандартная процедура.
– До тех пор, пока не выяснилось что-то не слишком стандартное, так понимать?
Их взгляды встретились.
– Нюбо только что звонил. При вскрытии один из специалистов опознал умершего. Как ты знаешь, у него не было при себе удостоверения личности, но речь тут идет не о бездомном.
– Когда состоится вскрытие? – Йеппе посмотрел на часы.
– Оно уже началось. – Заметив намерение Йеппе возразить, КП пресекла его жестом. – Конечно, нас тоже должны были пригласить к столу, однако возникло некоторое замешательство, так как изначально все считали, что речь идет о бездомном, замерзшем насмерть. Трагично, но совершенно не подозрительно.
Она состроила сочувственную гримасу.
– Профессор Нюбо был вынужден приступить к вскрытию незамедлительно, у него потом целый день дела в суде. Но он обещал встретиться с вами и доложить о результатах сразу после процедуры. Думаю, через полчаса они уже закончат.
Йеппе сокрушенно покачал головой. КП строго посмотрела ему в глаза, выразив тем самым солидарность с его неодобрением и вместе с тем дав понять, что больше не собирается тратить время на эту тему.
– Человеку, находящемуся на службе по восемнадцать часов подряд, можно простить ошибку в принятии решения.