Кровавая Месть
Шрифт:
Из пещеры вышли и другие животные, а потом выбежала свора маленьких щенят. Очаровательные пушистые создания, напоминающие маленькие голубые шарики. Я присела и приласкала одного. Он поднял глаза и посмотрел на меня иссиня-голубыми глазищами. Лицо маленького сына мелькнуло в отражении, и я отпрянула, чуть не упала и грудь свело в болезненном напряжении. Аиррэль удивлённо посмотрел на меня, повёл бровью. Я встала. Щенок смотрел на меня, тёрся носом в сапог.
– С тобой всё хорошо?
– Да, да, – соврала я, избегая маленьких пронырливых глаз.
Домой мы неслись на спинах животных, я держалась за шерсть и визжала от восторга. Добрались в мгновение ока. Я спрыгнула с волжара в
– Почему мы шли туда пешком?
– Проявили уважение. Волжары гордые создания, справедливые. Ты пришла пешком, и пещера нас пустила, если бы я принёс тебя – не открыла бы своды.
Я обдумала услышанное и удивилась, что в некоторых мирах пещеры, камни и существа обладают собственной волей.
– Что случилось в пещере?
– Ничего.
– Ты испугалась щенка?
– Нет, я испугалась того, что увидела в его глазах.
Аиррэль выжидающе смотрел на меня, ожидая продолжения.
– Не поделишься?
– Ничего особенного. Мне почудилось.
Расспрашивать он не стал. Вечер провели возле камина, а ночью в объятьях друг друга. Но Аир снова отказал мне, как и в первые две ночи, и тут я осознала, что ничего мне не светит.
Утром, сидя за кухонным столом, я елозила вилкой по пустой тарелке и хмурилась, намеренно отворачивалась и молчала, делая определённые не самые радужные выводы. Аиррэль стоял спиной и что-то готовил. Тишина звенела в воздухе, а снаружи завывал шквальный ветер, валил снег. Погода вряд ли сегодня благоволила нам.
Неужели брезгует или не хочет после них? Ощутила себя грязной и недостойной, снова закрылась в себе и на четвёртый день молчала, с ангелом не разговаривала и смотрела с упрёком. Держалась холодно и отстранённо. Мне было неприятно, горько и обидно. Мысли о своей ничтожности вернулись с более весомыми аргументами. Очевидно, что он не хочет меня от слова совсем и явно жалеет. Жалость, вот что им движет и никакого желания, как к девушке он не испытывает. Что ж этого следовало ожидать, а на что я рассчитывала? Что такой, как он, будет со мной после всего случившегося? С лысой и безобразной, изуродованной и порезанной?
Я горько засмеялась, и Аиррэль обернулся, взволнованно посмотрел на меня, но ничего не спросил и не сказал.
– Верни меня в замок. Сейчас же! – грубо и резко потребовала я, вскочив со стула и столовые приборы зазвенели, подпрыгнув в воздухе. – Твоя жалость уже осточертела, Архангел!
Он вздёрнул брови и с напряжённым беспокойством оглядел меня.
– Если ты пытался вымолить прощение, то будь спокоен, я не виню тебя и благодарна за спасение жизни! – сделала низкий поклон, чуть ли не в ножки упала. И думаю, что он оценил мой спектакль, потому что внезапно уверенность в его лице поубавилась и появилась паника. – Видимо и отблагодарить тебя не выйдет, – я сделала к нему шаг, ярость застилала глаза и лишала рассудка, возможности ясно мыслить. Сняла парик и посмотрела в аквамарины, в которых теплилась растерянность. – Что уродка тебя не привлекает? Не переживай. Больше навязываться не стану, поняла намёки. А то стошнит тебя ненароком, а я такого унижения не переживу. Хотя, – резко вернула парик обратно на голову, но он сел криво и неровно, а я и не заметила. Опёрлась о стол, склонила голову и жестоко усмехнулась. – Не думаю, что меня можно унизить и растоптать сильнее, чем уже было сделано. Но…ты можешь, – уверенно добавила. – Ты можешь всё, – призналась я и глухо вздохнула. – Только ты можешь по-настоящему уничтожить меня, добить.
Я ждала всё, что угодно, но только не того, что случилось. Аир схватил меня за локоть и потянул на себя, не слишком сильно, но и не слишком нежно, а так что я всё же поддалась его воздействию и попала в захват его рук и губ. Он поцеловал меня, так как раньше, так как целуют любимую женщину. Стащил с меня парик и провёл ладонью по оголённой, как нерв белоснежной коже. Я запаниковала и на мгновение почувствовала себя беззащитной, оголённой и ранимой. Но Аиррэль гладил нежно и ласково, так нежно, что у меня защемило сердце.
– Я обидел тебя. Прости. Ты всё, что у меня есть, – он снова провёл пальцами по затылку, слегка улыбнулся. – Необычно, такая нежная кожа. С волосами или без – ты потрясающая женщина. И значишь для меня больше, чем целый мир.
Я потеряла мысль и смысл слов. Забыла о чём спорила и почему вспылила.
– А теперь садись и поешь. Я не просто так вставал ни свет ни заря и учился готовить твои любимые блинчики, – он повернулся и указал на тарелку с горой выпечки. – И оказалось, для этого нужны какие-то магические знания, чтобы они вообще получались и переворачивались ровно, а не собирались гармошкой. Я так умаялся, руки обжёг раз десять, чуть не сломал сковородку, —он не договорил, потому что я начала хохотать. – Теперь могу с полной уверенностью утверждать: кулинария – опасный вид деятельности, а Вилли – фея кулинарных шедевров. Не знаю, как ты умудрялась целый пирог испечь, а я с блинами полёг на поле боя. Они вышли совсем неровные, кое-где порванные и помятые, но зато вкусные.
– Откуда ты знаешь, что они вкусные? – невольно облизнула губы и поймала тяжелый взгляд мужчины, блуждающий по моему лицу. И мне захотелось снова укрыться и спрятаться, но Аир продолжил весёлым и расслабленным тоном и больше не смотрел на меня так жадно.
– Сначала я должен был убедиться в их съедобности прежде, чем предлагать тебе какую-то гадость, – он выглядел, как милый комочек, который нашкодил и пытается загладить вину перед хозяевами. – С яйцами у меня более близкие и нежные отношения.
Я не могла остановить вырывающийся наружу смех.
– Неужели ты в чём-то не идеален?
– Оказывается во многом, – не уверена, о чём ещё он говорил. – Сделай одолжение и поешь. Мы поговорим после еды. На голодный желудок и без чашки кофе ты слишком опасная женщина!
Блины у Аиррэля получились вкусные, но страшные, покорёженные, иногда порванные и я невольно сравнила их с собой. Вот, наверное, как сейчас ощущаюсь я. Вроде и вкусно, пахнет восхитительно, а снаружи – катастрофа, но я умяла блинчики за обе щеки и слегка подобрела. Поблагодарила его за вкусный завтрак и даже забыла про запланированный разговор, но Аиррэль ничего не забывает и не оставляет на потом.
– Небесная, так не пойдёт, – серьезно начал он после завтрака. – Давай решим все раз и навсегда. Мы либо вместе – либо нет. Не может быть так, что днём ты держишься особняком, толком не смотришь на меня, а ночью хочешь быть со мной, целуешь, обнимаешь. Я так больше не могу. Решай сейчас.
– Что это значит? – угрюмо посмотрела на него, настроение в миг испортилось. Теперь он ещё и ультиматумы ставит?
– Это значит, мы дальше идём вместе. Знаю, тебе тяжело, знаю, не просто, но ты позволишь мне быть рядом. Это значит, что ты перестанешь шарахаться от меня, уводить взгляд и прятаться. Значит, я буду тем, кто узнаёт обо всём первым. Не демон, а я! Ты делишься со мной своими мыслями, переживаниями и печалями. Я хочу быть в твоей жизни, хочу разделить с тобой и горе и радость, слёзы и смех. Я не собираюсь спать с тобой, а потом делать вид, что мы незнакомы. Мне больно. Я люблю тебя, и ты любишь меня, но избегаешь, в глаза не смотришь, отворачиваешься, прячешься. Да, тебе требуется время и готов ждать, но хочу быть рядом.