Кровавая работа

Коннелли Майкл

– Можно мне с ним поговорить?

– Нет, он сейчас в Мексике. У нас там еще один завод. Одну неделю в месяц он проводит там. Рэнди вернется на следующей неделе.

– А позвонить ему нельзя?

– Я могу попробовать. Но он, скорее всего, в одном из цехов. Для этого он туда и ездит, убедиться, что все линии исправны. Кроме того, как он может помнить, что было три месяца тому назад? Мы производим часы, сэр. Каждый день мы делаем часы и каждый день их отгружаем. Все вечера сливаются в один.

Обернувшись, Маккалеб снова

выглянул в окно. Он обратил внимание, что некоторые рабочие покидали свои места и на работу заступали их сменщики. Он наблюдал за передачей смены, пока его взгляд не наткнулся на человека, который, как он тут же решил, и был Болотов. В отчете не было фотографий, только описание внешности. Но человек, на которого Терри обратил внимание, был в футболке с короткими рукавами, которые обтягивали его мощные татуированные бицепсы. Все татуировки были выполнены чернилами одного цвета – «тюремного синего». Да, это точно Болотов.

– Это он, верно?

Маккалеб кивнул в сторону «подозреваемого», севшего на скамейку возле своего рабочего места. По всей видимости, Болотов занимался тем, что помещал уже готовый часовой механизм в пластиковый корпус и складывал на тележку для перевозки.

– Кто именно? – спросил Толивер, подходя к окну.

– Тот, в татуировках.

– Да.

Кивнув, Маккалеб на минуту задумался.

– Вы говорили Ритенбауху и Агиляру, что вы обеспечиваете этому человеку алиби, основываясь только на данных платежных ведомостей и отметках о времени прихода и ухода, а не на том, что ваш сын видел Болотова в тот вечер?

– Да-а, говорил. Они сказали, что все в порядке. Просто ушли, и все. А теперь вы пришли снова и задаете новые вопросы. Почему вы, ребята, в своей конторе не договариваетесь между собой, что и как? Моему мальчику было бы гораздо легче что-то вспомнить по истечении двух-трех недель, а не трех месяцев.

Маккалеб промолчал, задумавшись о действиях Ритенба-уха и Агиляра. За неделю им, вероятно, пришлось проверить по делу не менее двадцати пяти человек. Это была кропотливая работа, и он мог представить, каково им пришлось.

– Послушайте, – прервал его размышления Толивер, явно торопясь. – Мне надо поскорее быть на отгрузке. Вы дождетесь, пока я вернусь, или что?

– Сделаем вот что. Не могли бы вы прямо сейчас прислать сюда Болотова? Скажите ему по пути, что мне нужно поговорить с ним.

– Прямо здесь?

– Если только вы не возражаете, мистер Толивер. Я уверен, вы хотите помочь нам, именно это вы сейчас и делаете, не так ли?

Маккалеб посмотрел на Толивера так, как будто иного исхода у их беседы быть не могло.

– Ладно. – Толивер в раздражении вскинул руки вверх и поспешил к выходу. – Только целый день его не занимайте.

– Ах да, мистер Толивер! – словно что-то вспомнил Терри.

Толивер оглянулся уже от двери.

– Идя к вам, я слышал много русской речи. Откуда и почему у вас так много русских?

–

Они знают свое дело и ни на что не жалуются. Даже на то, что им платят гроши. Как правило, мы даем объявление о найме рабочей силы в русскоязычной газете.

Он вышел за дверь, оставив ее открытой. Маккалеб передвинул стулья так, чтобы они стояли напротив друг друга на расстоянии метра в полтора. Сам он сел на стул, стоявший ближе к двери, и стал ждать. Он мысленно выстроил схему и направление будущей беседы и решил, что будет вести себя агрессивно. Ему нужно было добиться четкого ответа, увидеть реакцию человека, по которой он сможет получить о нем верное представление.

Почувствовав в комнате чье-то присутствие, Терри оглянулся. В дверном проеме стоял человек, в котором он угадал Михаила Болтова. Он был среднего роста, черноволосый, со светлой, незагорелой кожей. Но что сразу бросалось в глаза в его внешности – это вздувавшиеся бицепсы его рук, покрытые татуировкой. Одну руку обвивала змея, вторую покрывала паутина, сам же паук «сидел» на шее Болотова под правым ухом. Очевидно, паутина была и под рубашкой, доходя до шеи русского.

– В чем дело? – спросил Болотов.

– В том же, что и раньше, Болотов. Меня зовут Мак-калеб. Вечер двадцать второго января. Расскажите о нем.

– Я уже все рассказал. В тот вечер была моя смена. Я не ваш «клиент».

– Это вы так говорите. Но обстоятельства изменились. Сейчас мы знаем то, чего не знали тогда.

– Например?

Маккалеб поднялся, закрыл дверь и снова занял свой стул. Разумеется, это была некая демонстрация силы с его стороны. Нечто, что заставило бы Болотова задуматься.

– Например, грабеж в доме на Мэйсон-стрит, в нескольких кварталах отсюда. Помните грабеж дома, где стояла рождественская елка, а под ней лежали подарки? Это вы украли оружие, а, Болотов?

– Нет, в таких делах я чист, – ответил русский.

– Ни хрена. Вы ворвались в дом и забрали отличный новенький пистолет. А потом решили воспользоваться им: сначала в Ланкастере, а потом еще раз – прямо тут, за углом, в магазине. Вы убийца, Болотов. Убийца.

Русский сидел спокойно, но Маккалеб видел, как заиграли бицепсы под кожей, так что татуировка превратилась в живое и устрашающее существо. Терри решил, что надо как следует нажать на этого типа.

– А как насчет седьмого февраля? Вы запаслись алиби и на этот день?

– Про тот вечер я ничего не помню. Мне нужно. Маккалеб перебил русского:

– В тот вечер вы вошли в магазин на Шерман-роуд и убили двух людей. Вы должны хорошо это помнить.

Внезапно Болотов поднялся со стула.

– Кто вы такой? Вы не из полиции.

Маккалеб ничего не ответил, полагая, что русский не заметит его удивления.

– Они приходят по двое. А вы кто?

– Кто я? – переспросил Маккалеб. – Я тот, кто собирается арестовать тебя. Это сделал ты, Болотов, и я это докажу.