Кровавая Роза
Шрифт:
– Знаешь, кто такой Конта? – спросил Брюн, глядя, как Тэм вытаскивает очередной брусок.
– Ты меня нарочно отвлекаешь?
– А что, получается?
Башенка даже не покачнулась, когда Тэм опустила брусок на вершину.
– Как видишь, – гордо заявила Тэм. – Ну и кто такой Конта?
Шаман хохотнул и кончиком толстого пальца попытался вытолкнуть брусок из середины башенки; ладони Брюна были размером со сковороду, но действовал он ими очень ловко.
– Конта – друинский экзарх.
– Экзарх?
– Это вроде губернатора в друинской Державе, – пояснил
Он высвободил брусок из башенки, водрузил его на самый верх и победно улыбнулся, а потом схватил бутылку рисового вина и приложился к горлышку.
Тэм внимательно посмотрела на башенку – выбрать подходящий брусок становилось все труднее.
– Так вот, Конта правил городом под названием Ламнет, – продолжал Брюн, стараясь отвлечь Тэм, – и слыл отшельником, а еще был непревзойденным изобретателем и инженером. Когда экзархи начали междоусобные распри, посылая друг против друга целые армии чудовищ, Конта сотворил войско големов.
Тэм вытолкнула нужный брусок, положила его на верхушку и с облегчением вздохнула, когда башня перестала шататься.
Однажды, гуляя с мамой по лесу под Ардбургом, они наткнулись на обломки голема. Каменное чудище поросло мхом, друинские руны на месте глаз больше не светились, а во рту свил гнездо какой-то зверек.
– А вы сражались против голема? – спросила она, покуда Брюн раздумывал над следующим ходом.
– Нет, – помотал головой шаман. – Только раз наткнулись на спятившего: у него руны отказали. Он носился по всей округе, убивал все, что попадалось. Вольное Облако его усмирил: высек какие-то символы на каменном медальоне, а потом своим мечом вырезал такие же на големе. Ну, тот и стал повиноваться как миленький.
– А как Вольное Облако до этого додумался? Откуда он знает про големов? – спросила Тэм.
Брюн коснулся одного из брусков в основании башенки, но все сооружение закачалось, и шаман решил вытащить другой.
– Ну… знаешь, мне не…
– Конта – его отец, – глухо сказал Родерик, который растянулся на диване, скрестив копыта и надвинув шляпу на лицо.
– Погоди, а кто ведет ковчег? – вскинулся Брюн.
– Так он и сам себя прекрасно ведет, – невозмутимо заявил сатир.
Тэм подозревала, что над ней подшучивают, но любопытство пересилило страх, и она спросила:
– Конта – отец Вольного Облака? Он еще жив?
Из-под шляпы вырвался клуб ароматного дыма, – очевидно, Родерик исхитрился еще и раскурить трубку.
– Насколько мне известно, да, – сказал посредник. – Только они с сыном в ссоре. Вообще друины свысока относятся и к людям, и к монстрам, считают, что всех их надо поработить. В общем, когда Конта узнал, что Вольное Облако выбрал в спутницы жизни Розу и что у них…
По ковчегу разнесся пронзительный визг, и из спальни Кьюры выскочил мясник – совершенно голый, если не считать шипастого ошейника с поводком.
– Нет, только не туда, сволочь психованная! – заорал мясник и замер, увидев, как Родерик обмахивается шляпой, сгоняя дым с рогов; симпатичное лицо мясника тут же обезобразила гадливая гримаса. – А ты что за хрен с бугра?
Сатир, не выпуская трубки из зубов, процедил:
– Тот самый, который тебе копыто в зад засадит, если ты сейчас же не извинишься перед дамой.
– Перед какой такой «дамой»? – огрызнулся мясник. – Эта татуированная фрикуха меня чуть не убила! Она на всю голову тронутая. Извращенка! Чучело соломенное! А ты… – Он брезгливо скривил рот. – Ты вообще монстр. Вали отсюда в Кромешную Жуть, тебе там самое место. Или в клетку загонщиков, и сиди там, жди, пока тебя наемники не…
Тут Кьюра, резко дернув за поводок, подтащила мясника к себе и приставила ему к горлу лезвие мясницкого ножа.
– Ты потерял свою игрушку, шелудивый пес, – сказала она. – Пойди поищи.
Нож воткнулся в буфет у двери, и туда же отправился мясник, подгоняемый энергичным пинком в зад. На Кьюре был только заляпанный кровью мясницкий фартук, и Тэм разглядывала ее со странным восхищением.
Мясник сбежал, забыв о ноже. Глядя на тощую волосатую задницу, Тэм в который раз задумалась, что такого привлекательного женщины находят в голых мужиках и чего приятного в том, когда парень на тебя наваливается.
Дверь с грохотом закрылась, и бруски башенки разлетелись по столу.
Шаман укоризненно поглядел на Кьюру, которая невозмутимо схватила бутылку рисового вина, тут же опустошила ее и поставила среди развалин «Контовой крепости», объявив:
– Играю с победителем!
Глава 12. Валун и дорога
Как часто говаривал Браниган, все города, деревни и поселки вдоль дороги, простецки названной Восточным трактом, были чем-то знамениты. Два дня спустя обоз «Сказа» въехал в Роуэнс-Крик. Город славился гигантской лесопилкой, которая высилась над домами, будто исполинская крепость. Арена, именуемая «Логовом лесоруба», представляла собой лужайку, окруженную лесенками скамеек.
Выступлению «Сказа» предшествовала битва подростковой банды под названием «Пять гнилых яблочек» и квартета мертвых гноллов. Загонщик «Логова» объяснил, что гиеноголовых зомби убили три дня назад, но они воскресли, и теперь глаза у них светились белым пламенем. В Вольнице поговаривали, что неведомый каскарский некромант плодит зомбаков по всему северу. Предки восставали из склепов, а с окрестных кладбищ толпами брели покойники. По всей округе спешно вскрывали могилы и сжигали трупы; столбы черного дыма вздымались в небо над каждым городом и поселком.
По приказу Розы Родерик уведомил все арены на востоке, что «Сказ» будет сражаться только с живыми монстрами.
Пока «Пять гнилых яблочек» расправлялись с гноллами, Тэм спросила посредника, почему банды не заключают контракты с местными жителями, чтобы уничтожить оживших мертвецов.
Родерик снял шляпу, задумчиво почесал крутой рог и сказал:
– Потому что местным жителям не под силу заплатить столько, сколько платят загонщики. Выступать на аренах гораздо выгоднее, а в битве с ордой больше славы, чем в охоте на обезумевшего колдуна.