Кровавая свадьба
Шрифт:
Марат долго сидел у тела тестя возле юной жены и ее брата, скучал, наконец, вышел покурить, присоединившись к отцу, стоявшему на улице в тени.
— Гробешник, видал, какой? — спросил Леонид Гаврилович, когда они медленно пошли вдоль аллеи. — Из самой Москвы самолетиком приперли. Герман тоже пыль в глаза любит пустить. Теперь думает, что Железный Феликс — это он. О, мать идет… Глянь на фотокарточку, пилить будет.
Галина Федоровна шла по-солдатски целенаправленно, ее распирало от чувств, а подходящего случая высказаться не представлялось. Приехала она в дом к женатому сыну через день после кровавой свадьбы и диву далась невесткиному
— Марат, жена твоя какая-то странная… Я два дня у вас домработницей была, а она хоть бы слово сказала. Ни «спасибо», ни «до свиданья»… И тебе хамит, а вы же только поженились. Как мне, матери, это понимать?
— Галя, — лицо Леонида Гавриловича приобрело выражение святого мученика с картины древнего живописца, — не болтай глупости. У девочки горе…
— Я тоже двух родителев схоронила, так что? Надо на всех зверем смотреть? Мы ж теперь ей родня, а Марат… Не, ну я не знаю… Она по доброй воле вышла замуж, должна уважать родителев мужа. Я понимаю, горе…
— Мама, хватит, — тихо, но внушительно сказал Марат.
— Не, ну ты гляди! Мне и слова сказать нельзя? Это ж черт-те что! — Марат махнул рукой и, не оглядываясь, пошел к гробу тестя. — Не, отец, это что такое?
— Иди к бабью, — миролюбиво предложил муж.
— Ты не знаешь и меня слушать не хочешь, — окончательно прорвало Галину Федоровну. — Маратик выбрал себе черт-те что! Не перебивай! — рявкнула она, хотя муж даже не собирался открывать рот, так как знал: пока это делать бесполезно. — Он ей кофе в постельку, как прынцессе… А порхал вокруг! «Светик, скушай бутербродик. Светик, попей капельки. Светик, хочешь в ванне искупаться?» А она? — «Не хочу! Отстань! Уйди! Оставь в покое!» Что ж это за семейная жизнь… Не перебивай!..такая будет у нашего Марата? Она же грубиянка. Горе горем, а муж… вместе как-то надо! Не перебивай! Ты еще не знаешь! Они спят в разных комнатах!!! Я, конечно, понимаю, это самое может обождать… Не перебивай, я сказала!..но почему не на одной кровати спят?! Не нравится мне эта женитьба!
— Дура, — флегматично вставил наконец муж и побрел к ДК.
Она задохнулась обидой и негодованием, но в руки взяла себя быстро. Галина Федоровна женщина крепкая. Отдышавшись и уняв гнев, тихо пригрозила вслед мужу:
— Скажите какие! Ну, ничего, завтра ты у меня без котлет останешься. И борщ в унитаз спущу. Захочете жрать, Леонид Гаврилович, в столовую ступайте. Я тебе покажу: дура!
Герман не пролил ни одной слезы, только желваки ходили на скулах, по ним и можно было определить степень его напряжения. Еще он задерживал колючий, изучающий взгляд на подходивших к отцу людях.
— Ты буквально в каждом видишь убийцу, — сказала раздраженно Рита, когда он вышел в очередной раз покурить. — Так нельзя. Люди пришли проводить твоего отца…
— Кто-то из них, — не слушал он.
— Откуда ты знаешь? Может, убийца вообще сюда не пришел.
— Я сосчитал. Все, кто был на свадьбе, пришли. Все.
— Ты считал?! — поразилась Рита. — Считал у гроба? Герман, ты ненормальный. А если это сделал посторонний, нанятый? Незаметно пробрался в ресторан и… Нельзя же всех подозревать!
— Если бы на свадьбе были дети, я бы подозревал и их.
— Нет, ты не в своем уме. А меня подозреваешь?
— Тебя нет. Единственную.
Герман обнял ее. Из-за его плеча Рита увидела Андрея, скрестившего на
— Иди. Тебе нужно находиться там.
Герман прошел мимо Андрея, как мимо стенки, а она задержалась:
— Что ты на меня так смотришь?
— А как же обещание выйти за меня замуж? — усмехнулся тот.
— Я не могу его бросить в таком состоянии, — вовсе не оправдывалась Рита. — Это было бы жестоко.
— А он не был с тобой жестоким?
— Был. И будет. Потому я и решила расстаться с ним. Но не сейчас.
— А когда?
Спокойствие, мягкая настойчивость Андрея и его немой укор стали раздражать, впрочем, на себя Рита злилась больше. Одному пообещала выйти замуж, с другим спит, причем Андрей терпеливо сносит ее измену. Кошмар! А не послать ли их обоих?
— Когда наступит время, — отрапортовала она и прошествовала в траурный зал, ругая себя мысленно: «Нет, это я свихнулась».
Что и говорить, процедура пренеприятная, к тому же скучная, особенно для Беллы, которая держалась несколько в стороне, лениво озираясь вокруг и переговариваясь с подругой. В отличие от Беллы, для Зои траурная церемония — еще одна возможность оторваться от кастрюль и вырваться на люди. Муж держит ее в черном теле, он из этих: пальцы веером, сопли пузырями, череп лысый, а под черепом — баксы, пиво, шлюхи. Зоя, целиком зависящая от него, вынуждена сносить «богатый внутренний мир» и «свободолюбие» мужа. Она частенько тайно посещала венеролога и ходила с примочками на лице. Когда слишком рьяно качала права, он отмахивался от нее, а у Зои «случайно» появлялись синяки. Она приличная молодая дама, правда, завистливая, но зато является энциклопедией городской жизни. Иногда к ним подходили знакомые, обменивались несколькими фразами, отходили, мужчины не забывали сделать комплимент Белле. Кстати, Белла слегка перепутала похороны с вечеринкой, хоть и оделась в черное платье, однако слишком открытое, воздушное и прозрачное. Зоя несколько раз вздохнула, Белла не выдержала:
— Господи, да что ж ты так тяжко вздыхаешь? Феликса жаль?
— Еще чего! — фыркнула та. — Раз получил пулю в лоб, значит, заслужил. Меня любопытство разбирает: кто осмелился всадить ему пулю? Да где?! На свадьбе! Кто такой смелый? Феликса многие ненавидят из них, — Зоя кивнула на группы людей, рассредоточенные по залу. — Больно зажрался он, хапнул полгорода, кому это понравится?
— Так уж и половину? — саркастически усмехнулась Белла. — Не преувеличиваешь?
— Клянусь! А остальная половина боялась его. Как ему это удалось? Теперь все перейдет к Герману. Видишь, не пришлось ждать долго смерти папочки. Слушай… — Зоя по-воровски зыркнула во все стороны, понизила голос: — А может… Герман укокошил папашу?
— Ты совсем того?
— Я ничему не удивлюсь. Передачу смотрела, там какой-то мужик с бородой говорил, что у нас сильно снизился нравственный порог. Ну, может, он и не так выразился, а смысл вот какой: возросло количество людей, способных на тяжкие преступления, на очень тяжкие. А он профессор… чего-то там… по мозгам.
— Психологии?
— А черт его знает, не запомнила. И повод есть у Геры — бабки! Так что я не удивлюсь.
— В таком случае, твой муж тоже мог его убить, если следовать твоей логике о «пороге». Ему заплатят, он и тебя грохнет.