Кровавая весна

Михайлов Дем Алексеевич

– О да, господин! Мы обыщем каждый куст в пределах видимости! За мной!

Тройка лошадей медленно прошла через лагерь, осторожно переступая через трупы, затем унеслась по крутой дуге вокруг уничтоженной стоянки шурдов. Охотники принялись за поиски. Если следы есть, они их найдут.

Убедившись, что под трупами больше не прячутся живые враги, я уселся на толстый ствол недавно срубленной сосны и мрачно принялся озираться.

Да, Рикар прав. Учитывая соотношение убитых врагов и наших, мы победили малой кровью. Вот только у меня каждый человек и гном на счету. Но тут уже ничего не поделать. Схватка завершена. Время

вспять не повернешь. Но ничто не мешает мне строить догадки.

Если Риз Мертвящий на самом деле был поблизости во время боя достаточно долго, он знает, какими силами я располагаю. Как бы он считал? Что бы он решил? Что я привел в бой две трети своих воинов, еще одну треть оставив охранять поселение? Возможно.

Еще он видел в бою меня самого и ниргалов. То, как мы не боимся стрел и хилых ударов шурдов, с легкостью сминаем их ряды. Также он видел и мои ледяные щупальца, и их смертоносность.

То есть, если я не ошибаюсь и не слишком уж превозношу полководческие способности рыжего Риза, он стал обладателем многих сведений о нас, заплатив за них сотней шурдов и нежити. Стоил ли размен такой цены? Похоже, что стоил – по крайней мере так считал сам Риз. Думай он иначе, увел бы войско навстречу Тарису, не решившись принять бой. Причем увел бы задолго до нашей атаки. Время у него было – ведь не зря он заставил гоблинов вырыть ловчие ямы и замаскировать их слоем грязи. Значит, он предполагал, что я могу решиться на упреждающий удар не дожидаясь, пока прибудет подкрепление и они осадят мое поселение…

Сидя на сыром бревне, я долго размышлял, изредка поглядывая на торопливо действующих воинов. Спустя час с небольшим по направлению к ущелью выдвинулись первые группы, уводящие и уносящие с собой раненых и мертвых. Посреди шурдской стоянки разгорался погребальный костер, вокруг стояли святые братья и Стефий, громко читая заупокойную молитву, отголоски которой острыми уколами отдавались у меня в мозгу. К серому мрачному небу вздымался вонючий столб дыма, несущий с собой запах сжигаемой плоти. Сырость… дрова горят из рук вон плохо. Но они сделают свое дело, превращая мертвую плоть в прах, лишая шурдов возможности поднять погибших в роли мертвяков или использовать в качестве подгнившего провианта.

Как бы я хотел, чтобы в пламени этого костра догорали останки восставшего из мертвых полководца Риза Мертвящего. Легенды должны оставаться просто легендами. Отголосками прошлого, не влияющего на настоящее. Особенно когда легенда настолько ужасающе страшна.

Костер еще не догорел, когда вернулся Литас с помощниками. Издали я увидел его обескураженное лицо и понял, что они не нашли не только самого Риза, но даже его следов.

– Как в пекло провалился! – спешившись, развел руками глава охотников, пряча от меня глаза. – Впервые со мной такое! Ни единого свежего следа, уходящего дальше чем на пол-лиги! И все свежие следы кончаются трупами шурдов. Господин, либо Риз куда лучше следопыт, чем я, и тщательно замел свои следы, либо он и впрямь провалился в самое пекло! Тогда туда ему и дорога!

– Твои бы слова да богу в уста, – грустно хмыкнул я, тяжело вставая. – Нет. Если нет тела – значит, Риз все еще жив. Он ушел от нас, Литас. Проклятье… упустили самую главную добычу. Ладно. Уходим! Все к поселению!

– Ни единого следочка… - продолжал расстроенно бубнить Литас, дергая лошадь за повод. – Ни единого! Кажный куст

осмотрели, под каждую кочку заглянули…

– Что с рукой? – спросил я, заметив перевязанную окровавленной тряпкой левую руку.

– Копьем зацепило, господин. Вскользь прошло, кость цела. Жить буду.

– Как дома окажемся – прямиком к Стефию, – приказал я, зная, что иначе охотник решит, что таким пустяком не стоит беспокоить людей.

Заметив, что оставшиеся в лагере воины не слишком торопятся, я повторил распоряжение:

– Всем к поселению! Сейчас!

За моей спиной встали оба ниргала, выглядящие не менее страшно, чем я – на доспехах сплошная грязь вперемешку с кровью. Живые воплощения кошмара.

Вспомнив свое падение на кол, я прислушался к внутренним ощущениям и не уловил ни малейшего отголоска боли в ушибленном боку и ноге. Видимо, когда я уничтожил нескольких шурдов, впитанная мною их жизненная сила послужила настоящим бальзамом для моих ран. Хоть на что-то эти шурдские твари годятся.

Последние люди покинули лагерь, уходя к ущелью, я последовал за ними, поглядывая на почти коснувшееся земли солнце. Совсем скоро закат. К поселению подойдем уже в темноте. Но это не страшно, главное - войти в узкое ущелье, где нападение врага можно ожидать только с одной стороны. Вот в чем моя главная радость как предводителя – основанное мною поселение можно атаковать лишь с одной стороны, если только ты не умеешь ползать по отвесным скалам, как по земле. Но таких тварей в Диких Землях я пока не видел, что не могло не делать меня счастливым.

Шагая замыкающим, я уже почти вошел в ущелье, следуя прямо за Рикаром и Литасом, о чем-то переговаривающимся и рассматривающим скверный лук, сделанный руками шурдов. Сначала до моих ушей донеслось нечто вроде резких и усиливающихся хлопков, а затем я ощутил резкий всплеск темной энергии, неожиданно появившийся совсем рядом. Волчком крутнувшись на месте, я прошелся взглядом по окрестностям, но не увидел абсолютно ничего опасного. Вообще ничего! Лишь дымный костер на возвышении. Откуда это чувство?

Мозг, наконец, связал странные звуки и чувства вместе, и, содрав мешающий шлем, я задрал голову вверх. Одновременно с этим с вершины скалы донеслись наполненные тревогой крики.

Тут-то я и увидел это…

В небе летела самая ужасная из когда-либо виденных мною птиц. Да и птица ли?

Два огромных крыла молотят воздух, между ними висит нечто, меньше всего похоже на птичье тело – что-то с уродливым утолщением на месте головы, переходящим в длинное тело с висящим под ним бурдюком живота. Лап нет, или они плотно поджаты к брюху, сзади болтается длинный хвост, похожий на змеиный. И все это слеплено не пойми из чего – неприятно-бурого цвета с черными вкраплениями.

– Что это? – выдохнул я. – Что это такое?! В ущелье! Все в ущелье! Бего-о-ом!

Летающее уродливое создание издало утробный рев, никак не могущий принадлежать птице, неуклюже повернулось и, хлопая крыльями, ринулось вниз. В этот момент я увидел сидящего на его спине человека с ярко-рыжими волосами и услышал веселый заливистый хохот.

– А яичко-то проклюнулось! Проклюнулось! – и вновь зазвучал дикий хохот. Чудовищная птица едва не врезалась в гранитную скалу и круто повернула, пронесшись рядом с Подковой и заходя на крутой вираж. Сейчас она вернется и повторит заход…