Кровавая ярость
Шрифт:
Бусина пота, как слеза, скатилась по щеке человека, когда он умолял о пощаде. Сэкстон ничего не слышал. Нет, все, что он сейчас видел, это тело Рана на полу той кухни, залитой его драгоценной кровью, он лежал на пальто, и шерстяная ткань стала единственным утешением умирающему мужчине.
Рука Сэкстона пришла в движение прежде, чем он осознал, что дает ей ментальную команду. Он поднял кинжал…
И затем провел черным лезвием по обнаженной, хрупкой шее.
Кровь хлынула потоком, брызги полетели
Сэкстон перешел ко второму и ощутил, как открывает рот и шипит, полностью обнажив клыки. Затем он высунул язык и лизнул клинок.
Человек, который собирался умереть, увидел все это и закричал в свой кляп, сопротивляясь, тщетно пытаясь высвободиться из рук Куина, и не только потому, что его собирались убить: он обнаружил, что существует что-то, очень сильно отличающееся от людей, и это нечто станет его палачом. В ответ Брат только крепче схватил его и дернул за волосы голову.
Сэкстон описал лезвием в воздухе огромную дугу, проходящую прямо через горло, разрез получился ровным, как и первый.
А потом остался последний, тот, кто напал на Рана за рестораном, чья рука была сломана.
Глаза Блэя были холодны, как камни, когда он вздернул мужчину немного выше.
Теперь Сэкстон не спешил. Нагнувшись к мужчине, он надавил кончиком окровавленного клинка на плоть над яремной веной.
Человек сошел с ума от страха, ноги конвульсивно дергались, словно его били электрошоком, исходящая от него вонь говорила о крайней степени паники.
— Это за мою любовь, — прорычал Сэкстон. — Это за моего возлюбленного. Это…
С каждым словом он погружал конец клинка все глубже и глубже, пока не брызнула кровь.
— За то, что принадлежало мне. За то, что вы пытались у меня отобрать.
С этими словами он опустил кинжал, запрокинул голову и впился зубами в горло так сильно, что достал до позвонков. Разорвав плоть, он выплюнул ее, наблюдая, как человек ахнул, раскрыв рот и, истекая кровью, начал испускать дух.
Все трое были неподвижны, их головы болтались по сторонам, жизнь покинула тела, они отдали долги. Воины позволили телам упасть на пол, одно за другим, лицами вверх.
Сэкстон вытер рот рукавом своего дорогого пальто. Затем порезал ладонь, ту, в которой держал кинжал. Подойдя к каждому из тел, он стоял и смотрел в их безжизненно распахнутые глаза и нанес свою печать на их лица собственной кровью, помечая убийства, как в Старом Свете.
— Что с ними будет? — спросил он, закончив.
Вишес заговорил:
— Мы доставим их к их боссу.
— Заодно и потолкуем с ним, — продолжил Куин.
И Блэй закончил:
— И он больше не побеспокоит госпожу Минайну.
Сэкстон на мгновение уставился на
— Пусть так и будет.
По дороге к двери он аккуратно вытер кинжал и вернул его точно туда, где взял, прежде чем пустить в дело.
Холод снаружи очистил его ноздри от медного запаха человеческой крови. И он спустился по лестнице и обошел фургон без проблем.
Но когда Сэкстон подошел к тому месту, куда материализовался, его накрыла тошнота. Спотыкаясь и падая вперед, он ухватился за забор, который окружал задний двор, и его вывернуло прямо на ботинки.
Когда он снова выпрямился, перед ним стоял Блэй.
— Я не чувствую себя лучше, — простонал Сэкстон, вытирая рот платком. — Я чувствую себя… ничуть не лучше.
— Почувствуешь. Позже. Этот откат необходим для равновесия.
Когда Сэкстон качнулся в сторону, мужчина поддержал его, а затем предложил глотнуть воды из бутылки, и, как ни странно, он отметил, что это была «Поланд Спринг». Его любимая.
А затем Блэй обнял его.
— Ты поступил правильно. Ты сделал все так, как нужно.
Сэкстон обнял Блэя в ответ.
— Я просто хочу, чтобы Ран…
— Он пришел в себя! — закричал Ви с верхнего этажа гаража. — Сэкстон! Они пытались дозвониться до тебя. Он пришел в себя и зовет тебя!
Когда Сэкстон перевел ошеломленный взгляд на Блэя, мужчина начал улыбаться.
— Никогда не слышал о том, что отмщение может вернуть любимого человека с того света, — сказал он. — Но все бывает в первый раз. Иди! Давай же… поспеши!
***
Поскольку сейчас, лежа в больничной палате, Ран хотел видеть только одного человека в мире, то первой мыслью стал вопрос…
Почему любовь всей его жизни покрыт человеческой кровью с головы до пят?
Но потом все это было забыто, когда Сэкстон бросился на грудь Рана.
— Ты жив… О, Боже…
Ран попытался что-то сказать, но выходило лишь мычание. Однако вскоре он смог ответить.
— Я… не собираюсь покидать… тебя.
Сэкстон отступил назад и, казалось, выискивал на его лице признаки того, что Ран серьезно намерен остаться здесь, по эту сторону от Забвения.
— Я думал, что потерял тебя.
— Я слышал… ты… Битти и… вы говорили со мной.
Боги, как болит горло, — подумал Ран.
— Когда ты был здесь, я умер? Я думаю, так и было.
Сэкстон промолчал, и Ран испугался.
— Я… умер?
— Ты сейчас со мной. И это главное.
— Горло… болит.
— Я знаю, любимый. — Сэкстон внимательно оглядел его с головы до ног, словно искал скрытые повреждения. — Тебе нельзя говорить…
— Забвение. Дверь. В Забвение… я отказался открыть ее…