Кровавая Земля
Шрифт:
Через дорогу перебежал Люцифер, ведя на самодельном поводке из двух винтовочных ремней черную собачонку.
– Тебе не следует здесь находиться, - сказал Старбак, освободив для паренька место за выступом.
– Всегда хотел иметь собаку, - гордо произнес Люцифер.
– Надо подобрать ему кличку.
– В лесу еще остались янки, - сказал Старбак, рычажком забивая заряд в ячейки револьвера.
– Одного я подстрелил, - заявил Люцифер.
– Чертов ты дурак, - ласково пожурил его Старбак.
– Они сражаются за твою свободу.
Он забил заряд в последнюю ячейку и перевернул револьвер, чтобы насадить капсюли.
– Я бы и больше пристрелил, - продолжил Люцифер, - только оружие дало сбой, - он протянул Старбаку свой револьвер. Спусковой крючок едва держался.
– Ему нужна новая боевая пружина, - заключил Старбак, вернув оружие, - но тебе не следует сражаться. Черт, да эти ублюдки пытаются освободить тебя, а ты убиваешь бедных сучьих детей.
Люцифер не ответил. Он нахмурившись посмотрел на свое оружие и дернул спусковой крючок в надежде, что приведет в действие хоть какую-то часть механизма. Собачонка поскуливала, и он ее приласкал. Это был недавно отнятый от матери щенок с жесткой темной шерстью, приплюснутым носом и обрубленным хвостом.
– Эти сволочи тебя убьют, - предупредил его Старбак.
– Вместе с твоей собакой.
– Значит, я умру, - дерзко ответил Люцифер.
– И на небесах мы будет вашими хозяевами а вы - нашими рабами.
Старбак осклабился.
– Я не рассчитываю увидеть небеса.
– Но, может, ваш ад - это наш рай, - довольно заключил Люцифер.
– Бес, - добавил он.
– Бес?
– Удивился Старбак, - Бес дьявола?
– Щенок! Я назову его Бесом, - удовлетворенно пояснил Люцифер, потрепав Беса за уши.
– Надо достать тебе мяса, Бес.
Обрубок хвоста неожиданно завилял, когда собака лизнула лицо Люциферу.
– Всегда хотел собаку, - повторил Люцифер.
– Тогда позаботься о нем, - сказал Старбак, - и о себе тоже.
– Меня не убить, - уверенно заявил Люцифер.
– Каждый из лежащих здесь трупов думал так же, - с ухмылкой заметил Старбак.
Люцифер покачал головой.
– Не убить, - настаивал он.
– Я съел могилу янки.
– Что ты сделал?
– Я нашел могилу мертвого янки, - признался Люцифер, - и ждал до полуночи, а потом съел щепотку земли с могилы. Никому из янки теперь меня не убить. Этому меня научила мать.
В последних словах Старбаку послышалось нечто трогательное.
– Где твоя мать, Люцифер?
Мальчик пожал плечами.
– Она жива, - неохотно ответил он.
– Где она?
Мальчик мотнул головой и снова пожал плечами.
– Она жива, - он дергал за бесполезный крючок.
– Но меня продали. Решили, что я чего-то да стою, - он дотронулся до своей кожи.
– Я не сосем черный. Если бы я был действительно черным, меня ни за что бы не продали, но они думали, я смогу стать домашним рабом, - он пожал плечами.
– Я сбежал.
– Так где твоя мать?
– настаивал Старбак.
– Черт, ее уже наверняка продали. Хозяин никогда не оставлял тех негритянок, с которыми спал. Я не знаю, где она, - последние слова он произнес злобно, словно подчеркивая, что не желает больше говорить на эту тему.
– И твоя мать обучила тебя колдовству?
– спросил Старбак.
– Это не колдовство, - возразил всё еще сердитый Люцифер.
– Это способ остаться в живых. И он не для вас.
– Потому что я белый?
– Элис Уиттакер, - неожиданно сказал Люцифер, не глядя на Старбака.
– Так ее зовут. Разве он не прелестный щенок?
– Прелестный, - согласился Старбак. Он размышлял, стоит ли продолжить расспросы, но подозревал, что Люфицер и так выложил больше, чем хотел. Старбак нагнулся и погладил Беса, который лизнул в ответ.
– Замечательный, - повторил он, - как и ты, - Старбак вложил в кобуру заряженный револьвер и встал. В лесу еще слышалась периодическая стрельба, но он хотел посмотреть, что случилось с шеренгой войск, ожидавшей на смоктаунской дороге, и, велев Люциферу оставаться на месте, он начал осторожно пробираться среди деревьев. Нат ожидал увидеть удирающих янки, но эта часть леса оказалась почти пустой. Два мятежника прохромали мимо него к хирургам, а мертвый пенсильванский Олений хвост лежал, прислонившись к дереву, с застывшей на лице маской удивления, но в остальном лес был пуст.
Сержант Ротвел лежал у кромки леса, в том месте, где его оставил Старбак. На его спине расплылась кровь, и Старбака поначалу решил, что он умер, но потом увидел, как пошевелилась рука. Старбак подбежал к сержанту и осторожно перевернул его. Ротвел застонал. Его зубы стучали, лицо пожелтело, глаза были закрыты, а грудь в крови.
– Ротвел!
– окликнул его Старбак.
– В спину, - сумел выговорить Ротвел, а затем он напрягся, и его тело содрогнулось в судороге. Из его рта снова вырвался вопль.
– В спину, - повторил он, - но я не показывал спины. Мне нечего скрывать пред лицом Бога. Я не поворачивался спиной к врагу, - он отчаянно отрицал, что его рана выдавала малодушие.
– О Иисусе, Боже правый, Иисусе, - простонал он. Он плакал от боли.
– Боже, Иисусе.
– С тобой будет все в порядке, - утешил его Старбак.
Ротвел схватил Старбака за руку и с силой ее сжал. Его дыхание стало прерывистым, зубы опять застучали.
– Меня пристрелили, - сказал он.
– Я отнесу тебя к доктору.
– Старбак оглянулся в поисках помощи. Примерно дюжина мятежников бежала по лесу на север, но оглушительные звуки сражения в кукурузном поле поглотили крики Старбака. Солдаты пробежали мимо.
– В спину, - прошептал Ротвел и внезапно вскрикнул, когда его тело пронзила боль. Крик перешел в жалобный стон. Он жадно глотал воздух, дыхание стало прерывистым.
– Бекки, - простонал он, и слезы полились по покрытому грязью и потом лицу, - бедняжка Бекки.
– С Бекки всё будет хорошо, - бессильно проговорил Старбак, - как и с тобой, - свободной рукой он смахнул слезы.
Тело Ротвела свела судорога, а по его лицу полились слезы.
– Больно, - сказал он, - больно.
– Он был крепким мужчиной, но теперь рыдал как дитя, каждый вздох давался ему всё трудней.
– О, Бекки, - напоследок пробормотал он таким слабым голосом, что Старбак едва его расслышал. Ротвел еще был жив, его пальцы сжимали руку Старбака.
– Помолитесь, - попросил он и опять застонал.