Кровавая жертва Молоху
Шрифт:
Временный помощник полицмейстера, известный ловелас, весь вечер шутит с молодой учительницей и кидает головы и панцири раков под стол своей собаке, которую потом вырвет на медвежью шкуру хозяина как раз в тот момент, когда подадут десерт.
Лопарский старец Юхан Туури смеется от души, поскольку никогда не ел ничего подобного, размахивает клешнями и устраивает небольшое представление, где главные роли исполняют два ссорящихся рака.
Святой отец не закусывает и постоянно пополняет свою стопку, а пастор железнодорожной церкви, ссылаясь на свой живот, ограничивается пивом.
Уездный врач
Горные инженеры не могут говорить ни о чем, кроме своих шахт, словно их страсть к черному золоту растет с количеством выпитого.
На праздник приглашены и несколько торговцев, а также владелец транспортной фирмы.
Развлечение гостей обеспечивает оркестровое общество – им подносят по рюмке в кухне, прежде чем они отправляются дальше играть на других застольях.
25
Карл Микаэль Бельман – знаменитый шведский поэт и бард XVIII века.
Главный управляющий шахтами Фаст, правая рука Яльмара Лундбума, произносит речь, обращаясь к господину директору. К этому моменту бумажная шапочка с изображением раков уже съехала на затылок, а яркий нагрудник валяется среди пустых тарелок.
Фаст – коренастый мужчина. Жирная еда и крепкие напитки сформировали его фигуру и мировоззрение. Он никогда не улыбается. Его голова и тело напоминают маленький шар, насаженный на большой. У него не шалят нервы, как у жены начальника полиции, его нельзя назвать усталым и измотанным, как уездного врача. Нет, управляющий суров, как скрипящая, промозглая, неумолимая зима. Он тверд, как железо в горной породе. В глубине души он считает начальника полиции и директора Лундбума слабаками. Ему же не составляет труда держать народ в узде. Его ничто не смущает, он увольняет, выселяет, отказывает, описывает имущество. Страх в глазах бедных не трогает его душу.
Несмотря на свой малый рост, он физически крепок. Мало кто может победить его в армрестлинге – из присутствующих только полицмейстер и его помощник.
И вот он с пыхтением произносит благодарственную речь, в то время как в его сознании вертится горькая мысль, что, если бы не он, не сидеть бы сейчас директору за этим роскошным столом.
Вот ведь, выискался такой «друг людей», который охотнее всего общается со всякими художниками-пачкунами, содомитами и мужиками в юбках типа Лагерлёф и Кей, черт их всех побери.
А все эти поездки! Директор путешествует по всему миру, изучая новые веяния, в то время как он, Фаст, следит за тем, чтобы поселок работал, рабочие не бунтовали, чтобы народ знал свое место – и продолжалась добыча руды.
А вот эта новая учительница, сидящая напротив него за столом. Пока он говорит, его взгляд падает на ее грудь и талию. Хорошенькая молодая сучка, не без этого! Правда, с кучей завиральных идей в голове. Он бы быстренько выбил из нее всю эту муть, выпади ему случай. Во время застолья он заметил, как учительница и директор украдкой переглядывались. Вот, стало быть, как обстоит дело. Что она в нем нашла? Деньги, само собой. Уж он-то выяснит прямо завтра, какое у нее жалование.
Щепка посылает служанок убрать со стола, чтобы затем подать теплый яблочный пирог со взбитыми сливками. В их северных краях яблоки, само собой, не растут – их также доставили господину Яльмару Лундбуму в деревянных ящиках, каждое яблочко было любовно упаковано в газетную бумагу.
Стоя в дверях, Щепка видит, какими глазами управляющий Фаст смотрит на Элину. Его взгляд ленив, небрежен, рот приоткрыт. Однако чувствуется, что в нем проснулся охотничий инстинкт. Он как щука в тростнике – в любой момент готов напасть.
Накладывая подруге яблочного пирога, Щепка шепчет ей на ухо:
– Найди повод выйти ко мне в кухню.
Она хочет сказать Элине, чтобы та немедленно уходила домой. Управляющий Фаст – ненадежный человек. К тому же сейчас он выпил лишку. Он опасен для женщин.
Но Элина не выходит в кухню. Пропущенные стопочки привели ее в радостное возбуждение. Она говорлива. Возможно, она и не слышала слов Щепки, поскольку за столом довольно шумно.
Когда настает время выпить коньячку в салоне, большинство женщин уходит, но Элина остается. Фаст даже не прощается с женой, когда она благодарит директора за приятный вечер и оправляется домой. Жена и не пытается увести мужа. Вероятно, она рада возможности избежать его общества. Не исключено, что она испытает большое облегчение, если он удовлетворит свои мужские потребности между чужих колен.
Щепка моет посуду, носится как сумасшедшая с тряпками и полотенцами, чтобы закончить, когда гости начнут расходиться.
Но когда Элина собирается домой, Щепка еще не закончила свою работу. Пустые бокалы и блюда с конфетами еще стоят на столе, их надо помыть и поставить на место, а последние гости уже прощаются в холле, благодарят хозяина за восхитительный вечер.
Щепка видит, как управляющий Фаст хватает Элину под руку и заявляет директору Лундбуму, что лично сопроводит ее до дому.
Оказавшись за дверью, он властно берет учительницу под руку и тащит за собой, прежде чем другие гости успевают рот раскрыть.
Элину охватывает неприятное чувство, ее рука зажата как в тисках, а управляющий Фаст и не замечает, что она спотыкается, не поспевая за ним, когда он несется вперед с бешеной скоростью.
Светлые летние ночи позади, она осталась наедине с этим человеком, который буквально тащит ее за собой, дыша алкогольными парами.
Проходя мимо скобяной лавки Сильвербранда на Иггесундсгатан, он внезапно затаскивает ее во двор. Там темно, как в мешке с углем, – слабый свет луны освещает бочки, телеги и пустые ящики скобяной лавки.
Фаст прижимает ее к стене дровяного сарая.
– Ну-ну, – пыхтит он, когда она пытается протестовать. – Не ломайся.
Он грубо хватает ее за грудь.
– Чего притворяешься? Ты же пускаешь к себе Лундбума… и наверняка еще много кого…
Губами он слюнявит ей лицо, хотя она изо всех сил пытается отвернуться. Рука, сжимающая грудь, становится еще грубее. Он всем телом прижимает ее к стене.
– Когда ты узнаешь, что такое настоящий мужчина, тебе уже не захочется ничего другого…