Кровавая жертва Молоху
Шрифт:
Схватив девушку за подбородок, он насильно прижимается губами к ее губам, протискивает свой толстый язык ей в рот.
И тут она кусает его за губу с такой силой, что вкус крови взрывом заполняет его рот.
Фаст выкрикивает проклятья, и рука, только что до боли сжимавшая ее грудь, протягивается к поврежденной губе.
Набрав воздуху, она кричит со всей силы:
– Пусти меня!
Элина выкрикнула это так громко, что наверняка разбудила весь квартал.
И после этого крика, или благодаря ему, девушка чувствует
Он очень пьян – наверное, поэтому учительница успевает убежать, прежде чем управляющему удается восстановить равновесие.
Как лиса от охотника, несется она прочь со двора, слыша за спиной его голос:
– Шлюха!
Кристер Эриксон проснулся рано. В палатке было холодно. Зимний спальный мешок он отдал Дикому псу Маркусу, а сам спал в летнем. Тинтин лежала рядом с ним. Она проснулась, едва он потянулся, и лизнула его в лицо. «Боже, до чего холодно! – подумал он. – Спать дальше невозможно, надо вставать».
Кроме того, его жутко тянуло заложить за губу понюшку табаку.
Рой спал на его ногах. Когда он зашевелился, обе собаки вскочили и стали вертеться в тесной палатке. Протиснувшись через входное отверстие, они убежали справлять малую нужду.
Теперь и Кристер высунулся наружу. Пожалуй, в данный момент его вполне устраивало, что первый снег еще не выпал. Поднявшись на ноги, он заглянул в будку. Рой и Тинтин обежали дом, принюхиваясь.
Будка была простая, без подогрева, он сам сделал ее из досок за один день. У входа висели внахлест три маленькие пластиковые занавески. Они мало согревали, но хотя бы не давали ветру задувать внутрь, а собаки могли беспрепятственно выходить и входить.
Он осторожно отогнул занавески. Маркус мирно спал в будке рядом с Верой. Похоже, он не замерз. С вечера Кристер подстелил ему оленьи шкуры и укрыл его одеялом поверх зимнего спальника.
Вера тут же проснулась и выбралась наружу.
– Ничего не могу с собой поделать, – объяснил он собакам.
Затем подошел к мусорному контейнеру, открыл его, нагнулся и достал оттуда вчерашний пакет с мусором. Собаки собрались вокруг, с интересом наблюдая за ним.
– Знаю, – произнес он, развязывая пакет и выуживая табакерку, которая оказалась более-менее чистой. – Недостойно.
Собаки пошли за ним в дом и позавтракали. Кристер с наслаждением засунул понюшку за губу и заварил кофе, хотя часы показывали лишь без четверти пять.
Затем он достал из морозилки морошку нового урожая в надежде, что Маркус любит эту ягоду. На всякий случай достал еще и пакет черники. Если он испечет пирог, то варенье к нему окажется в самый раз. Он спросит Сиввинга и Ребекку, не хотят ли они тоже поесть с ними пирога.
«Конечно, если он останется у меня сегодня», – напомнил он самому себе.
Он сделал зарядку – подъем спины, подъем корпуса, отжимания и выпады. Оплатил счета, затем пропылесосил весь дом. Это приходилось проделывать каждое утро – от собак по всему дому оставалась куча шерсти.
Вера уселась возле двери и стала скрестись, просясь наружу. Кристер посмотрел на часы. По-хорошему надо бы дать мальчику поспать, пока он не решит, что пора вставать. Вера наверняка разбудит его. С другой стороны, ему наверняка больше всего понравится проснуться именно так.
На диване в гостиной лежали Рой и Тинтин. Казалось, они совершенно не планируют никуда идти.
Виляя хвостом, Вера глянула ему в глаза. У него возникло чувство, что она все понимает – эта собака, на глазах у которой убили ее хозяина, понимает, что пришлось пережить мальчику. И взяла на себя обязательства помочь ему восстановиться после такой травмы.
– И мне очень пригодится твоя помощь, – сказал Кристер Вере и выпустил ее.
Сам он подошел к кухонному окну, откуда мог видеть собачью будку. Вера появилась из-за угла дома и направилась к будке.
Внезапно она остановилась.
«Почему она не заходит внутрь?» – подумал Кристер.
Вера издала лай – надрывный, полный тревоги. Затем она засунула голову в будку, тут же дала задний ход. Снова залаяла.
Что с собакой?
Кристер выскочил во двор в одних носках. Упав на колени перед будкой, он отогнул пластиковые занавески.
Маркус лежал внутри и спал. У самого выхода горела уличная свеча.
В животе у Кристера все сжалось от страха. Свеча! Откуда же мальчишка ее взял?
Схватив большую свечу в металлической оболочке, он бросил ее вверх дном на траву, чтобы затушить. Она с шипением погасла. Затем он вытащил Маркуса из будки прямо в спальном мешке.
Полицейский принялся трясти мальчика.
– Маркус! Маркус, проснись!
Мысли проносились одна за другой. Господи боже! Если бы мальчик пошевелился во сне и спальный мешок загорелся…
Эту мысль он был не в состоянии додумать до конца. Ему самому довелось гореть, когда он был лишь на пару лет старше мальчика.
Почему он не просыпается? Горящие свечи в тесном пространстве – смертельная западня, Кристер прекрасно это знал. По этой самой причине каждый год погибают туристы. Зажигают свечи в домике-прицепе, жарят на одноразовом мангале в палатке, а затем засыпают насмерть от отравления угарным газом.
– Маркус!
Мальчик безжизненно висел у него на руках. Но вдруг он открыл глаза и уставился на полицейского.
Кристер испытал такое облегчение, что чуть не заплакал. Он был рад тому, что Вера как ни в чем ни бывало приветственно лизнула мальчика в лицо, а тот тщетно пытался дотянуться, чтобы лизнуть ее в ответ.
– В будке нельзя жечь свечи, – серьезно проговори Кристер. – Может начаться пожар! Или весь воздух выгорит! Откуда ты это взял?
Маркус недоуменно посмотрел на него.