Кроваво-красная дорога
Шрифт:
— Мы чутка молчаливы. И потом, это моя вина, што она мертва, — говорит Эмми.
Она водила какое-то время палочкой по грязи, а теперь сильно давит на неё и та ломаетца пополам.
Мерси смотрит на меня своими проницательными глазами. Я отвожу взгляд.
— Ну, рождение детей опасная вещь, — говорит Мерси. — Да к тому же ты появилась на месяц раньше. Вот, што я тебе скажу, я считаю, што это моя вина.
— Ваша вина? — переспросила Эмми, выглядела она удивленной.
— Имено, — говорит Мерси. — Я должна была всё бросить и прийти на помощь. Так было задумано. Я собиралась там появитца за две недели твоево рождения и помоч при родах, точно также, как это было с Сабой и Лью. Порой, мне кажется прейди я раньше, если бы я только оказалась рядом, может быть Эллис была бы всё еще жива. Но ты не можешь думать подобным образом. Если ты начнешь так думать, то спятиш, доведеш себя до безумства. Я прибыла вовремя, штобы сохранить тебе жизнь, красному маленьком тельцу, чем ты тогда была и я утешаю себя этим. Мыслью, что Эллис возможно больше с нами нет, но дочь её живет. Я вижу её в тебе.
— Правда? Видите? — спрашивает она, глаза её широко распахнуты.
— Безусловно. За исключением глаз, которые явно достались тебе в наследство от отца, но в остальном ты копия твоя мать. Как и здесь.
Мерси прикасаетца к её сердцу, а затем к голове. Не могу на это смотреть.
— Хочеш узнать кое-что еще?
— Да, — говорит Эмми.
— Твоя мама очень хотела твоего появления, — говорит Мерси. — Она никогда не была счастливее, когда узнала о твоем скором появлении... она и твой папа.
— Я этова не знала, — шепчет Эм.
— Что ж, — говорит Мерси. — Теперь ты знаеш. И я знаю, што она гордилась бы тобой, узнав какой ты стала.
Эмми смотрит на меня и быстро переводит взгляд обратно на землю.
Я всегда обвиняла Эмми в смерти Ма. Я никогда не делала из этова никакой тайны. Теперь, слушая, что говорит Мерси, я стала думать, што никто не проситца на этот свет. И никто не может остановить свое рождение. Даже Эмми.
— Малыши живут своей жизнью, — говорит Мерси. Она берет Эмми за руку. — Никто не виноват в том, што твоя мама умерла. Некого обвинять.
— Па сказал, што это было предначертано звездами, — говорит Эмми.
— О, дитя, — говорит Мерси, — на небесах ничево такова не может быть написано. Просто некоторые люди умирают слишком рано.
— Па был чтецом по звездам, — упрямо говорю я. — Он всегда говорил нам, што в них записано всё от начала сотворения мира. Там записана жизненая история каждова.
— Это Виллям и мне втирал, — говорит она. — Вот почему мы никогда не держались друг друга, когда покинули Хоуптаун. Он искал ответы на свои вопросы в небе. Я искала в том, што было прямо перед моими глазами, окружало меня, было внутри меня.
— Лью считает, что Па просто повредился головой, — говорю я.
— А ты чего думаеш? — спрашивет она.
— Саба всегда думает то, што ей говорит Лью, — отвечает вместо меня Эмми.
— А вот и нет! — говорю я.
— А вот и да, — говорит она.
— Ну, — говорит Мерси, — может пришло время, когда надо уже иметь собственное мнение о тех или иных вещах. Насколько я могу судить, по мне, так звезды это просто... звезды.
Она чутка запрокидывает голову и очень долго смотрит в небо, как будто ей дано разглядеть там звезды, луну и планеты, словно она забыла, што мы здесь сидим, рядом с ней. Я откашлялась. Она вздрагивает. Улыбаетца нам.
— Конечно, — говорит она, — всегда есть шанс, што я могла ошибатца.
Мерси позволила Эмми улечься в ее кровати, хотя по правде говоря, девочка могла спать и на полу. Мерси легла на красную скамью, заложив руки за головой. Траккер растянулся рядом.
Я сижу у огня. Тычу в угли носком ботинка.
— Почему Па не привел нас сюда? — спрашиваю я. Я стараюсь говорить полушепотом, штобы не разбудить Эмми.
Мерси спрашивает:
— Что, в Серебряном озере было так паршиво.
— Ага, — отвечаю я. — И становилось всё хуже.
— Я предлагала ему прийти сюда, — говорит она. — После смерти Эллис. Возможно я не самый общительный человек, но никогда не бросаю друга в беде. Здесь нашлось бы место для всех вас. Мы смогли бы неплохо поладить. Но он и слышать не хотел. Всё талдычил мне, што ему не нужна моя помощь.
Я говорю.
— Лью считает, что он не хотел покидать Озеро из-за Ма.
Мерси вздыхает.
— Отчасти это верно, — говорит она. — Но есть и другая причина. Он думал, што вы будете там в безопасности. Вы оба.
— В безопасности? — говорю я. — В безопасности от чего?
Мерси молчит мгновение, обдумывая.
— Ты ведь ничево не знаешь о мире, — наконец произносит она. — Он жесток. И опасен. Твои мама с папой кое-что об этом знали. Достаточно, штобы забратца так далеко от дороги, в забытом всеми Серебряном озере. Редкий путник заглядывает туда. Поблизости нет ни души, нет соседей. Как здесь в Кросскрике.
Я думаю о том как спряталась здесь Мерси. От тропинки нет никакой дорожки, нет никакова способа узнать, где её жилище, если бы я не знала про воздушный колокольчик, подвешаного высоко на дереве, то и сама бы прошла мимо.
— Вы… от кавота прячетесь, Мерси? — спрашиваю я.
— Я бы не сказала, што прячусь, — говорит она. — Скорее держусь подальше ото всех.
Я хмурюсь.
— Подальше от чево? И почему Па держал нас в Озере? От чево он прятал нас?
— Он думал, што прячет, — говорит Мерси. — Так однако, казалось, не так ли?
Нечто в её голосе заставило меня встать и сжать кулаки, всё у меня внутри клокотало.
— Вы чё-то знаете? — напираю я. — О тех, кто забрал Лью?
— Я не знаю, — лепечет она. — Я...
— А ну рассказывайте!
Она глянула на лачугу, в которой спала Эмми.
— Давай-ка, прогуляемся, — говорит она.
Траккер начал подниматца за хозяйкой, но Мерси подняла руку.
— Оставайся здесь мальчик, — говорит она и пёс со вздохом укладываетца обратно.
* * *
Я плетусь за ней через мост на луг. Мы держимся берега ручья и идем вверх в маленькую долину. Свет от луны серебрит перед нами дорожку. Ручеек искритца и журчит по камням. Я делаю резкий вдох ночнова сладкова воздуха.