Кроваво-красная дорога
Шрифт:
Вокруг носится коварный ветер, решительно настроенный на злобные шалости. Он закручивает песчаные вихри вокруг моих ног, сыплет песком мне в глаза, отчево появляется резь. Из колодца доноситца его стон, как только тот туда залетает. Гремит дверьми хижин. Вроде как кто-то открывает их и приглашает войти.
Остовы крестовин свободно болтаютца на ветру. Бесшумно падают на дюны. Сдуваютца ветром.
Мертвая вода. Зыбучие пески.
Бедолаги.
Што жили здесь.
И умерли.
Пока я плетусь через мертвый поселок, Неро пикирует вниз и ковырятеца в земле, что-то обнаружив. Он начинает возбуждено клекотать, суетитца и хлопать крыльями не сходя с места. Я пробираюсь скорее в нему, штобы поглядеть, что же стало причиной такова беспокойства.
— Што теперь, безумная птичка? — говорю я.
Он держит в своем клюве небольшой кружок гладкого зеленого стекла. Мое сердце останавливаетца.
— Божежь мой, — говорю я.
Я падаю на колени перед ним. Протягиваю руку. Он кладет на нее кружок. Осторожно.
Это же принадлежало Лью. Это частичка его ожерелья, которое я сделала ему на день рождения. Колечко всё еще нанизано на кусочек кожанова шнурка. Лью должно быть, сорвал его со своей шеи, когда всадники отвернулись.
Неро каркает.
— Знаю, — говорю я. — Он оставляет следы для нас, чтобы мы могли следовать за ним.
Я найду тебя. Куда бы они тебя не забрали. Клянусь, я найду тебя.
Ты не можеш, слишком опасно. Ты должна оставаться в безопасности. Вместе с Эмми. Обещай мне, што будешь.
Он знает меня. Он знал, что я пойду за ним.
— Мы на правильном пути, — говорю я. Я беру Неро в свои руки и целую его в голову. Он пахнет пыльными теплыми перьями. — Ты самая умная птица. Ты ведь знаеш это, да?
Он тихонько каркает, что означает, что он доволен собой. Затем он извиваетца, давая тем самым мне понять, чтобы я отпустила его. Неро не из тех, кто любит долго обниматца.
Ветер начинают подвывать, подгоняя меня вперед, штобы я двигалась дальше, поднимая песочные пригоршни и борсая мне их в лицо.
— Пора двигатца, — говорю я.
Когда я прошагала уже пол лиги или около таво, я оборачиваюсь и смотрю назад.
Поселок пропал. Исчез.
Снова поглотился песками.
Я вижу гладкое как столешница плато, далеко-далеко впереди себя, в середине утра. Запыленая красная скала, высокая и голая. На ней нет никакой растительности, наверное с её верхушки можно отлично рассмотреть даль во всех направлениях. Может я даже смогу увидеть Хоуптаун и Черные Горы.
Неро парит над плато и спускаетца вниз, стараясь подгонять меня. Он просто не может поверить, што я такая капуша, мол сколько можно ковылять по этому месту. Мне кажется он испытывает ко мне жалость, и моим нижним конечностям.
Я добираюсь до плато, когда день уже на исходе. Я шагаю к её вершине, обходя камни и насыпи. Неро летит впереди, легко и непринужденно перепрыгивая с камня на камень, а затем возвращаетца обратно, штобы покаркать, поторапливая меня.
— Выпендриваешься, — говорю я ему.
Я подтягиваюсь, делаю последний шаг и шлепаюсь на своё брюхо на вершине плато. Перевожу дыхание и поднимаюсь. Он уже, чем мне показалось сначала, не более пятидесяти шагов в ширину в самом широком месте.
И вот я уже на другой стороне. Делаю вдох.
Насколько хватает глаз, до горизонта и за его пределами один сплошной песок. Огромные гребни, огромная пустыня золотова песка, окутывающий землю волнами, холмами, пиками и долинами. Там гладкая долина, здесь песчаная рябь. Огромная, бескрайняя пустыня.
Никаких признаков города. Никаких признаков гор.
Не могу поверить. Я думала, што пересеку Песчаное море дня за два. Но выходит, што продвинулась я чуть. Што это только начало моих мытарств. Здесь и сейчас. Вот, откуда начнетца мой поход.
Сердце уходит в пятки, под ложечкой неприятно сосет. Я облизываю пересохшие губы.
Неро подлетает и садитца мне на плечо.
— А она большая, эта пустыня, — говорю я. — А ты чё думаеш?
Он каркает и подпрыгивает.
— Не проблема, да? Легко тебе говорить. Ведя я тут буду рыскать по всему Песчаному морю. Оно слишком большое, — говорю я. — Чертовски большое.
«Не поддавайся страху, Саба. Будь сильной, какой я тебя знаю».
Я не трусиха, Па.
Если я буду бережливой, то воды с едой хватит еще дня на три. После этова, придетца мне подключить свой лук и мозги.
Неро поднимаетца в воздух с края плато и парит над пустыней, нетерпеливо каркая, штобы я уже начала двигатца.
— Ладно-ладно, — говорю я. — Иду я уже. И лучше бы, штобы ты оказался прав.
И я начала спускатца.
Сумерки.
Мне скоро уже нужно будет остановитца, штобы разбить лагерь на ночь.
Вдруг поднимаетца ветер. Он появляетца словно из ниоткуда, завывая и постанывая. Он сметает песчаную верхушку ближайшей дюны и отшвыривает песок проч. Чево там Мерси говорила-то?
«Будь осторожна, пересекая Песчаное море. Это дикое место. Слушай ветра».
Я делаю еще один шаг и карабкаюсь на дюну. Я останавливаюсь. Оглядываюсь. Все дюны вокруг меня переместились, изменили форму.
— Вот же чёрт, — ругаюсь я и поплотнее закутываю свои нос со ртом в чалму.
Ветер набирает силу, становясь всё напористее. Пытаетца утащить меня за собой. Он хочет заполучить меня. Колючий песок застилает мне глаза. Мой плащ закручиваетца вокруг моих ног и хлопает на ветру.