Кровавое эхо
Шрифт:
– Почему? – спросила Элис.
– Потому что я из армии, – ответил он. – Сначала мы проверяем. Потом перепроверяем. А затем приходит время для третьей проверки.
Она вздохнула с легким нетерпением.
– Чего ты от меня хочешь?
– Ты должна кое-куда меня отвезти.
– Куда?
– Мы можем поговорить со свидетелем.
– Свидетелем? Где?
– В школе, которая расположена в Эхо.
– Ребенок?
Он кивнул:
– Элли. Она очень наблюдательна.
– Но ей шесть лет.
– Если это происходило, я могу спорить, что она знала.
Элис несколько секунд
– Это нечестно по отношению к ним, – возразила она. – Мне нужно возвращаться к своей работе.
– Это моя последняя просьба.
– Я могу еще раз одолжить тебе машину. Поезжай без меня.
Он покачал головой.
– Мне важно твое мнение. Ты адвокат. И я не хочу входить в школу без тебя. У тебя есть статус, а у меня его нет.
– Я не могу. Это займет весь день.
– А сколько времени ушло бы на то, чтобы получить деньги от владельца ранчо? Сколько оплаченных часов?
– Мы работаем бесплатно.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Ладно, – согласилась она после долгого молчания. – Мы заключили соглашение, и нужно его выполнять.
– Это моя последняя просьба, я обещаю.
– Но почему ты продолжаешь заниматься этим делом? – спросила Элис.
Они ехали в желтом «фольксвагене» по пустой дороге, ведущей из Пекоса на юг. Ричер не узнавал окружающую местность. Когда его везли в полицейской машине, было темно.
– Потому что я следователь.
– Понятно, следователи ведут расследование. Тут нет вопросов. Но разве расследование не прекращается, если следователь понимает, что он дошел до конца пути?
– Следователь не знает, когда такой момент наступит, – ответил Ричер. – Он действует на основании интуиции.
– А я думала, что следователи оперируют фактами.
– Не совсем так. Конечно, они изучают факты. Но в девяноста девяти случаях из ста ты опираешься на чувство. Ведь речь идет о людях. А хороший следователь должен чувствовать людей.
– Но чувства не могут превратить черное в белое.
– Не могут, – согласился Ричер.
– Ты когда-нибудь ошибался?
– Конечно ошибался. Много раз.
– Но?
– Но сейчас мне не кажется, что я ошибся.
– Так в чем же причина? – вновь спросила она.
– Я кое-что знаю о людях, Элис.
– Я тоже, – сказала она. – К примеру, я знаю, что Кармен Грир обвела тебя вокруг пальца.
Ричер больше ничего не стал говорить и молча наблюдал за тем, как Элис ведет машину. Он видел далекие горы, возле которых Кармен догнала школьный автобус. На коленях у него лежал пакет «Федерал экспресс». Он начал им обмахиваться. Взвесил на ладони. Бесцельно покрутил в разные стороны. Осмотрел спереди и сзади, взглянул на оранжево-пурпурный логотип, на этикетку, на бессмысленные слова, напечатанные мелким шрифтом: отправитель, адрес, «Очень срочно», размеры в дюймах – двенадцать на девять, вес в фунтах – два и шесть десятых, информация о получателе, дата – прошлый вечер, штамп грузоотправителя: «Посылка не содержит опасных предметов». Ричер тряхнул головой
– У нее не было с собой денег, – сказал он.
Элис ничего не ответила. Она вела машину четкими экономными движениями. Ричер чувствовал, что она его жалеет, ощущал, что сочувствие волнами исходит от нее.
– Что такое? – спросил он.
– Нам следует повернуть обратно. Это пустая трата времени.
– Почему?
– А что нам сможет сказать Элли? Мне понятен ход твоих рассуждений. Если у Кармен действительно была сломана рука, то она должна была носить жесткую повязку никак не меньше шести недель. Элли умная девочка, она обязательно это вспомнит. Да и со сломанной челюстью то же самое. Такое ребенок не забудет. Если, конечно, эти события происходили, причем происходили недавно и Элли смогла что-то запомнить.
– Но?
– Но мы знаем, что Кармен не носила гипс. Мы знаем, что ее челюсть не пострадала, – у нас ведь ее медицинские карты, ты не забыл? Они лежат в машине. Там описаны все случаи ее обращения к врачу. Думаешь, она самостоятельно лечила перелом? Или этим занимался кузнец? В лучшем случае Элли подтвердит то, что нам и так известно. Но скорее всего, она вообще ничего не вспомнит. Так что это наверняка пустая трата времени.
– Давай доведем дело до конца, – вздохнул Ричер. – Мы уже проехали половину пути. Элли может вспомнить что-нибудь полезное. И я хочу еще раз ее увидеть. Она замечательный ребенок.
– Не сомневаюсь, – произнесла Элис. – Лучше побереги себя, ладно? Что ты сможешь сделать? Удочерить Элли? Она пострадает больше всех, а тебе останется только смириться с этим и забыть о ней.
Они молчали до тех пор, пока не доехали до перекрестка, где находились закусочная, школа и бензоколонка. Элис припарковалась на том самом месте, где останавливалась Кармен, и они вместе вышли из машины.
– Я пойду с тобой, – сказал Ричер. – Она меня знает. Мы можем выйти с ней из школы и поговорить в машине.
Они пересекли двор, вошли в дверь и оказались в вестибюле. Ричер вновь ощутил знакомый запах школы. Через минуту они уже выходили обратно. Элли Грир не пришла в школу. Ее и вчера не было на занятиях.
– Ну, это можно понять: она переживает трудное время, – сказала Элис.
Ричер кивнул.
– Поехали. Отсюда час езды на юг.
– Замечательно, – проворчала Элис.
Они вернулись в «фольксваген» и следующие шестьдесят миль преодолели в полном молчании. Они потратили даже меньше часа, поскольку Элис вела машину быстрее, чем Кармен. Теперь Ричер начал узнавать окружающую местность. Слева на горизонте он заметил заброшенные нефтяные вышки.
– Мы уже подъезжаем, – сказал он.
Элис притормозила. На смену выкрашенному в красное забору пришла проволочная ограда, из дымки выплыли ворота. Элис тормознула и въехала в ворота. Маленькая машина неуклюже покатила по неровной подъездной дороге. Элис остановилась рядом с крыльцом и выключила двигатель. В доме царила тишина. Никакого движения. Однако люди были дома, поскольку все машины выстроились в гараже. Белый «кадиллак», джип «чероки», новый пикап и старый пикап. Все машины притаились в тени.