Кровавое лето
Шрифт:
Я не готова тут умирать! Это неправильно! Я еще столько всего не пробовала! Так много, где не была!
Мозги простреливает вспышка гнева. Это заставляет меня хоть что-то делать. Пробую открутить гайки на деталях, но пальцы соскальзывают. Даже не могу нормально выругаться!
Но тут пятка застревает в какой-то щели. Чуть повернув голову, я понимаю, что лежу на деревянных досках. А значит, под ними может быть яма! Но как в нее попасть? Бить по поддону бессмысленно — не хватит пространства даже нормально замахнуться. Меня охватывает радостное предвкушение.
Ничего! Посмотрим, кто кого!
Ребристая подошва медленно елозит по шершавой поверхности. Еще чуть-чуть. Еще немножко!
Вспышка эмоций быстро высасывает из меня все силы и я снова отключаюсь.
***
Жажда и голод. Я совсем забыла про два этих чувства, лежа в этой западне. Желудок неприятно тянет, кончики пальцев заледенели. С трудом соображаю, где я и что со мной. Бок надсадно пульсирует.
Нужна кровь! Хотя бы глоток! А лучше — целый человек. Тогда бы я смогла выбраться отсюда. Накатывает равнодушие. Зачем бороться, если впереди ждет только смерть?
Игорь умер, Ярослав тоже. Там, за завалами, никого нет.
Нога снова застревает в дырке между досками и тело пронзает волной боли. И я тут же вспоминаю, что еще жива! Сжимаю зубы и стараюсь разозлиться. Только гнев сейчас мне поможет.
Наконец, ботинок почти целиком проваливается в яму. Тело дергается и чуть скользит за ним. А что дальше-то?
Трогаю руками деревяшки, исследуя размер щели. Слишком маленькая! Даже похудевшей, мне в нее не пролезть.
Напрягаю мышцы, чтобы сделать зазор больше. Аккуратно просовываю туда вторую ногу. Хорошо, что я в джинсах. Ткань цепляется за неровные края, собирая на себя все колючие щепки.
Боль придает мне сил. Надеюсь, на дне ямы никто не оставил отвертки острием вверх. Не хотелось бы выбраться из одной ловушки и сразу же стать нанизанной на них, как бабочка в рамке коллекционера.
Периодически замираю, прислушиваясь к шорохам. Вроде тихо. Ни машина, ни остатки гаража не двигаются.
Жажда не дает возможности просканировать двор. Едва я только начинаю, она набрасывается на меня, лишая остатков сил.
Концентрируюсь на досках и ногах. Кончиками пальцев поддеваю край и отодвигаю деревяшку. Тут же проседает задница. Я ужасно боюсь, что неосторожное действие может вызвать сдвиг машины и тогда меня точно раздавит! В полушаге от спасения!
Напрягаю слух и продолжаю работать.
Еще немного! Я уже чувствую под спиной движение доски и ноги болтаются в воздухе. Мысленно благодарю механиков за их лень. А ведь могли бы и хороший поддон положить!
С глухим стуком доска слева от меня ломается и падает в яму. Ура! Дырка становится еще больше! Нужно всего-то упереться руками в днище и выскользнуть из-под давящей массы.
Всего-то.
Мне хочется плакать от бессилия. Желудок требовательно урчит, жажда кружит голову. Откуда взять хоть толику энергии, чтобы уже, наконец, выбраться?
Начинаю ногтями ковырять доску, откалывая крупные щепки. Почти медитация. Шкряб, хрусть. Шкряб, хрусть.
Темнота подкрадывается незаметно и я засыпаю.
***
Осталось совсем немного. Тело уже начинает висеть в воздухе, зажатое лишь днищем. Чувствую себя медвежонком из мультика, который не мог выбраться из норы и мечтал похудеть.
Ноги тянут меня вниз, поясница ноет, в бочину стреляет болью. Но я, сцепив зубы, приступаю к последнему этапу моего спасения. Нужно только выдохнуть.
Выжимаю из легких воздух и... ничего не происходит! Веса нижней половины тела не хватает, чтобы сдвинуться хоть на сантиметр.
В ярости ударяю кулаком по доскам. Раздается треск и я с грохотом падаю в яму. Сверху на меня сыплются клубы пыли и трухи.
Я спасена!
Слезы потоком хлынули из глаз. Размазываю их по лицу грязными руками. Сижу задницей на земле и реву белугой. И при этом — абсолютно счастлива.
Темнота мне совершенно не мешает и я могу оглядеться. К сожалению, вокруг ничего нет. Ни инструментов, ни ящиков — ничего. И выхода тоже.
Непонимающе трогаю сырые стенки. Это не смотровая яма, а погреб какой-то. Картошки и банок с огурцами не хватает!
От мысли про еду сжимается желудок. Как же я хочу пирожок Ольги Геннадьевны! Интересно, смогла ли она спастись?
Спасусь ли я? Отчаяние выжигает душу, рвет меня на части.
Собираю обломки досок и укладываю их на землю. Сажусь, прислонившись к холодной стене. Я в очередной ловушке. Жажда меня доконает. Погружаюсь так глубоко в эти мысли, что незаметно засыпаю.
***
Я парю над ночным городом. Фонари нигде не горят. Окна домов точно пустые глазницы, темны. На небе ни звездочки, только густая пелена серых облаков.
Бездумно лечу над безликими строениями — ищу искорки.
Но их нет.
Под моими ногами пустой и заброшенный Волгоград. Тоска тупой болью ноет в грудине, расходится с кровью по телу, отравляет.
Мягко опускаюсь на парапет какого-то дома и смотрю вниз. Почему бы не прыгнуть? Нет. Я хочу жить. Я хочу еще раз увидеть солнце.
Перескакиваю с крыши на крышу, оставляя грязные следы от ботинок. Без эмоций отмечаю, что на мне те же джинсы, футболка и куртка. Все рваное, в пятнах и разводах.
— Ты куда? — раздается у меня в голове.
От неожиданности спотыкаюсь и падаю на колени. Боль простреливает виски и я просыпаюсь.
***
— Куда потопал, я тебя спрашиваю, — чей-то голос эхом разносится в моей голове.
Меня пришли спасать?
— Я тут! — кричу изо всех сил, но из горла вырывается только надсадное шипение. — Помогите!